имею, как за ними ухаживать. У моей мамы серьезные психологические проблемы, и я нужен ей, признает она это или нет. Я должен сосредоточиться на хоккее. После своей бывшей, Эрин, – а мы расстались, когда мне было девятнадцать, – я не беру на себя никаких обязательств. А эта собака – еще какое обязательство, и мне придется выстраивать свой напряженный график вокруг нее.
Но все же во мне растет сомнение. Я разглядываю здание в поисках изъянов. В саду выросло несколько сорняков. Фасад не помешало бы перекрасить. На лужайке видны ямы, которые, вероятно, вырыли собаки. Я не могу позволить себе собаку, но здесь ее оставить я тоже не могу.
Это место недостаточно хорошо для нее.
Я почесываю переносицу, понимая, что решение уже принято. Черт.
– Эй.
Она вскидывает голову и смотрит сияющими глазами прямо на меня. У меня замирает сердце.
– Хочешь жить со мной? – спрашиваю я, а она не отрывает от меня своего трогательного взгляда. – А. Ты хочешь вкусняшку.
Она разворачивается, спрыгивает у меня с колен и усаживается в пассажирском кресле в нетерпении. Я тянусь на заднее сиденье и раскрываю пакет с лакомствами, которые купил для нее. Я кидаю ей парочку и наблюдаю, как она аппетитно ими хрустит.
Я уже все решил, хотя голос в моей голове подсказывает, что это не лучшая идея. Я смотрю, как собака сворачивается в клубок и засыпает в пассажирском кресле. У меня есть деньги, чтобы на этот год нанять ассистента, так что о собаке позаботятся.
Я прокручиваю контакты в телефоне, пока не нахожу того, кто мне нужен.
– Штрайхер, – отвечает Уорд.
– Привет, – я потираю подбородок, потому что внутри снова копошатся дурные предчувствия. – Я передумал. Мне понадобится ассистент.
Глава 2. Пиппа
У МЕНЯ ОЧЕНЬ ГРОМКО СТУЧИТ СЕРДЦЕ, когда я останавливаюсь перед домом Джейми Штрайхера.
Последний раз мы сталкивались с ним лицом к лицу в школьной столовой, когда я пролила себе на белую футболку синюю газировку. Его холодный, лишенный всякого интереса взгляд до сих пор преследует меня; его зеленые глаза скользнули по мне, а потом он отвернулся и продолжил беседовать со своими сексуальными накачанными дружками.
А теперь я стану его ассистенткой.
Он всегда был придурком, но, боже мой, таким умопомрачительным! Даже тогда. Густые темные волосы, всегда немного взъерошенные после хоккея. Острые скулы, прямой нос. Широкие, сильные плечи. И еще он высокий. Очень высокий. Нереально темные ресницы. Он как будто миновал фазу подростковой угловатости, в которой протекала вся моя юность. Его молчаливая и суровая брутальность одновременно нервировала и завораживала меня, как и всех девчонок в школе, да и половину парней.
О господи! Я делаю глубокий вдох и набираю код на домофоне. Он открывает мне, не сказав ни слова. Пока я поднимаюсь на лифте в пентхаус, у меня скручивает живот.
Но я больше не чудаковатая девчонка из школьной рок-группы. Я – взрослая женщина. Прошло восемь лет. И подростковая
