и всеми командует какой-то эксперт. Мы движемся, так сказать, гуртом по немецкой родине и прибываем на место, где что-то зеленеет. Эксперт объясняет, мол, это щавель, он съедобен, и предлагает пожрать щавеля. Все жрут щавель. Я жру щавель. Ладно, двигаемся дальше по немецкой родине, попадаем в другое место, опять что-то зеленеет. Эксперт поясняет, мол, это мать-и-мачеха, тоже съедобная, велит нам жрать мать-и-мачеху. Все жрут мать-и-мачеху. Я тоже. Слушай, мы не прошли и тридцати шагов, а там уже зеленеет пастушья сумка. Эксперт объясняет, мол, пастушья сумка съедобна, и просит ее отведать. Все жрут пастушью сумку. Ну, я надеваю куртку, посылаю эту экскурсию куда подальше и отправляюсь домой пить пиво. Вот она ваша культура, молодой человек, с таким же успехом я мог бы сожрать свой палисадник. Вынимает из портфеля три бутылки шампанского.
ШТОЛЬ входит
Три бутылки?
ФИДОРРА
Ты же обожаешь шампанское.
ШТОЛЬ
Шестьдесят три марки, шестьдесят пфеннигов.
ФИДОРРА
Так что не говори о деньгах.
БИРКЕНБИЛЬ
Видишь, он не знает, что это такое.
ШТОЛЬ
Он не уйдет.
ФИДОРРА
Выпьем, и уйдет.
ШТОЛЬ
Спасибо тебе большое. Тоже садится. Пауза.
ФИДОРРА
Я люблю тебя, коллега.
ШТОЛЬ
Безумно?
ФИДОРРА
Безумно.
ШТОЛЬ
Я тебя тоже безумно люблю. Знаешь, я первый раз так влюбилась, а мне уже двадцать.
ФИДОРРА
Поверь, я последний раз так влюбился. А мне только тридцать.
ШТОЛЬ
Скажи еще раз.
ФИДОРРА
Что?
ШТОЛЬ
Что ты всегда будешь любить меня.
ФИДОРРА
Мое сердце принадлежит тебе целиком и полностью, а не на два или три сезона.
ШТОЛЬ
Это очень важно, Макс, потому что теперь ты мое все, вся моя жизнь.
БИРКЕНБИЛЬ
Коллеги, подобные речи вряд ли предназначены для ушей третьих лиц. Может, умерите свой пыл? Пауза. А дождь все льет и льет.
ШТОЛЬ
Какой дождь, Макс! Какой чудесный дождь!
Брикетная фабрика. Лаборатория
В лаборатории Биттрих, у входа в лабораторию Цидеванг.
ЦИДЕВАНГ
У одного из наших случился приступ великодушия, и мы проголосовали за повышение качества. Трогательная сцена. Десять дураков разрыдались от умиления. Наплакали десять соленых луж. И радостно отдали все. Кретины. Они думают, что внесли скромную лепту. А она такая же маленькая, как пресловутый мизинец, к которому прицеплены огромная задница и набитый потрохами живот. Ведь толстый конец не меньше зависит от тонкого, чем тонкий от толстого. Я так им и скажу: если дадим задний ход сейчас, то уступкам не будет конца. И раз на кон поставлено все, я предлагаю идти ва-банк. Пусть
