длинными лысыми стволами, они упирались в самое небо, отбрасывая густую тень. В памяти возродились образы одноклассников, каждое лето проводивших вдали от дома.
– Что же, – тихонько произнес я. – Посмотрим, стоило ли им завидовать!
Детский или, по версии бабушки, «пионерский» лагерь оказался довольно странным местом. Раньше я думал, что это своеобразный рай на земле! Слушая рассказы тех, кто провел там смену, а то и две за лето, я неизменно утопал в обиде и жалости к себе. Ведь, возвращаясь загорелыми и счастливыми, эти ребята без устали рассказывали, как им было весело! Дискотеки, бассейн, игры, конкурсы, новые знакомства и, конечно, первые поцелуи. О чем еще может мечтать подросток?
На деле все оказалось далеко не так радужно. Угрюмые одноэтажные бараки разбавлялись изношенными беседками и видавшими виды качелями. В единственном на весь лагерь бассейне вместо детей плавали листья и вездесущие сосновые иголки, ковром из которых были покрыты местные земли.
В постройке, что отвели нам для проживания, стояли полумрак и холод. Виной тому опять же проклятые сосны! Густо засаженная территория находилась в их плену. Вымахав до самых облаков, деревья сцепились кронами и надежно спрятали лагерь от тепла и солнечного света. Но, как говорится, где-то убыло, а где-то – прибыло: комаров в «Сосновом логу» водилось с избытком – только успевай отмахиваться!
Мечта об идеальном детском мирке, где кормят исключительно бананами и сладкой ватой, разбилась о неприветливый лик советского наследия. Мысль о том, что здесь предстоит прожить как минимум три недели, навеяла тоску. Впрочем, довольно быстро удалось найти жирный плюс подобных условий: шпана, что не давала проходу таким, как я, была в восторге! Возможность шататься без надзора, играя в карты и покуривая сигареты, являлась пределом их мечтаний. Приютская дедовщина подошла к концу. Нас оставили в покое. Можно было спокойно гулять, рисовать и читать архив журнала «Мурзилка» за последние 150 лет.
– Как думаешь, еще приедет кто-то? – спросил проходящий мимо Витька.
– Вряд ли, – пожал я плечами. – Слышал, как воспитательница говорила по телефону с мужем. С ее слов, этот лагерь в июне не работал. В тридцати километрах отсюда открыли новый: красивый, дорогой, со всеми развлечениями. А нас сюда направили по доброте душевной, вернее, по указанию мэра. У него там план какой-то есть, статистика.
– Жаль! – отрезал Витька и сорвался с места навстречу физруку с мячом.
Я посмотрел ему вслед и с удивлением понял, что от него больше не пахнет. С тех пор как мальчишку перестали задирать «старшаки», ночная проблема не давала о себе знать.
В бесцельных скитаниях по территории лагеря к концу подошел очередной день. Близилось время отбоя. Уставшие, а потому спокойные «деды» возвращались в корпус, неохотно переговариваясь. В десять часов вечера явилась вожатая с наволочкой наперевес. «Паужинок!» – объявила она, раскрыв тканевый мешок. Внутри таилась настоящая
