Лёня и, чтобы увеличить недопонимание в глазах Вяземской, наклонился к ней вплотную. – Не будь злюкой, утоли мою жажду общения.
– Знаешь что, – начала говорить Юля, но осеклась, почувствовав на себе пристальный взгляд. Девушка подняла голову наверх и увидела Кудрявицкого. – Ну давай поиграем, Паш.
– Что? – недопонял прошёптанную фразу Красавцев, а потом ещё больше впал в шоковое состояние от того, что Вяземская взяла его за руку и потащила вниз.
– Пошли в твою столовую, говорю, – ответила Юля, перескакивая через несколько ступенек. Лёне не приходилось прибегать к огромным усилиям и прыжкам, делая обычные для него, но гигантские для мира Вяземской шаги.
Красавцеву школа показалась небольшой, тусклой, с узкими и неудобными переходами. Грубо говоря, человек, выросший в проспектном Петербурге привык к масштабу и размаху, а не к вот этой всей рутине. Людей здесь он не мог назвать серыми или тусклыми. Понятно, одевались все примерно одинаково, сливались воедино, но тем не менее в каждом была своя изюминка – разная степень холода к окружающему миру. В Питере-то понятно – у всех в голове и вокруг неё дождь, а здесь вон какое разнообразие айсбергов. Естественно, это всё по мнению Леонида-Прекрасного. Я никоим образом никого не осуждаю, а априори отношусь что к единорогам, что к людям одинаково негативно.
– Милости просим, царство борща и холестерина! – сказала Вяземская, проходя в столовую. Здесь со времён совдепии ничего не поменялось: зелёные столы, сделанные будто бы под мрамор; стулья с коричневыми сидушками; буфет с ворчливыми продавщицами в комплекте. – Брать булки не советую – дубовые, а пирожки здесь сносные.
– Ладно, – согласно кивнул Красавцев и из-под чехла телефона достал пластиковую банковскую карту – салатовую, как и у всех.
– Пф, самонадеянно, – рассмеялась Юля, недолго покопалась в кармане и достала горсть монет. Лёня с открытыми глазами посмотрел на жестянки, которые, как опять же казалось ему, уже давно ушли в прошлое. – Здравствуйте, один пирожок с печенью.
– Двадцать семь, – ответила кучная продавщица и без особого энтузиазма положила изделие в мешочек.
– Дорожает у вас всё, тёть Галь, – цокнула Вяземская и протянула женщине деньги.
– Инфляция, доллар растёт, ухудшились дела в стране, – со вздохом сказала Галина, передав в руки девушки на удивление горячий пирожок.
– Хорошо всё в стране. Это за её пределами плохо, – отчеканила Юля и развернулась к Красавцеву. – Что встал, как статуя Свободы? Пошли давай.
– Я тебе на карту переведу, – сказал Лёня, получая в руки свой долгожданный обед. – А ты себе брать не будешь?
– У меня диета, такое не ем, – отмахнулась Вяземкая, пытаясь подстроиться под темп ходьбы Красавцева. – Почему ты такой длинноногий, можно и помедленнее ходить.
– А ты
