так говорите, – сказал я. – Вас же взвесили на весах, не так ли?
– Нет, в этом-то все и дело, – сказал он. – Я не провел в чистилище и пары дней, как за мной явились демоны, помахали перед носом какой-то бумажкой и приволокли меня сюда. Я говорил им, что тут какая-то ошибка и меня еще не судили, но они ничего не хотели слушать и сразу засунули в один котел с какими-то уголовниками.
– Номер котла? – уточнил я.
– Двести сорок восьмой.
Я сверился со своими записями.
– Полноте, батенька, – сказал я. – Какие же они уголовники? Вполне достойные грешники. Один даже древнегреческий философ.
– Да я не на них жалуюсь, поймите, – сказал он. – Я вообще не должен здесь быть. Меня же не судили.
– А вы – праведник? – скептически осведомился я.
– Ну, об этом не нам с вами судить.
– А кому? – поинтересовался я.
– Ему, – сказал он, указывая пальцем вверх.
– И вы полагаете, что всех преставившихся судит Он сам? – спросил я.
– А что, не так?
– Вы где при жизни работали?
– В Мосэнерго.
– И что, если бы вас собрались уволить, вам бы об этом лично Чубайс сообщил?
– Вряд ли, – сказал он.
– То-то и оно, – сказал я. – У нас, как и в любой крупной организации, подчиненные, а тем более клиенты редко видят высшее руководство.
– Но все равно, – талдычил он, – я настаиваю на суде. Я ведь имею право на суд?
– Имеете, – сказал я. – А вы точно этого хотите?
– В каком смысле? – спросил он.
– Ну, вы уверены, что суд вам нужен?
– А почему я не должен быть в этом уверен?
– А потому, батенька, – сказал я, – что одно дело – находиться в аду, считая, что вы попали сюда по ошибке, и питать надежды, что когда-нибудь эта ошибка будет исправлена, и совсем другое – находиться в аду с уже вынесенным приговором, который поставит точку на всех ваших сомнениях и надеждах. У вас есть какие-либо основания полагать, что после рассмотрения вашего вопроса в арбитражном суде, вас не вернут обратно, к нам? Вы твердо уверены в том, что являетесь праведником?
– Я знаю десять заповедей, – сказал он. – Не убий, не укради… Я ничего такого не делал.
– Для того чтобы попасть в рай, мало не делать плохих дел, – сказал я. – Надо еще активно совершать хорошие поступки. Много вы их совершали? Помогали вдовам и сиротам? Подавали милостыню? Жертвовали чем-то ради кого-то?
– Ну… – Он задумался.
– Если вы будете настаивать, я отправлю ваше дело на рассмотрение, – сказал я. – Но вот вам мой личный совет: не стоит.
– Я могу подумать? – спросил он.
– Конечно, – сказал я. – Ведь у вас впереди – вечность.
– Тогда я подумаю, – сказал он. – Если что, вы ведь всегда здесь, не так ли?
– Да, – сказал я. – И передайте остальным ожидающим, что прием на сегодня закончен.
