веснушки, зелёные глаза. Вообще-то, считаю себя довольно симпатичной. Не королева красоты, но и не дурнушка.
А внешность Дениса вообще оценить невозможно. Повязка закрывает половину его лица. Хорошо видно кончик носа, подбородок, губы… Красиво очерченные губы и волевой подбородок.
Достаю телефон и вбиваю в поиск браузера: «Футбольный клуб имени Гольдмана». И, как сталкер, изучаю фотки команды. Дениса на них не заметить просто невозможно. Парень всегда в самом центре. На руке у него капитанская повязка, на футболке – цифра пять. Приближаю фотографию. Всматриваюсь в черты лица. Глаза у него и правда серо-голубые. Взгляд глубокий, брови – широкие, тёмные и немного нахмуренные, несмотря на то, что он широко улыбается.
Надо признать, Денис довольно красивый парень. Но я, конечно, ему об этом не скажу.
Наконец появляется мама, забирает у меня одну трость и снова заходит к Денису в комнату. Возвращается тут же, забирает и вторую трость.
– Пойдём, Ян, объяснишь мне, что происходит.
Выходим с ней на улицу. Мимо проходит Влад.
– Владик, верни, пожалуйста, Марфе Геннадьевне, – отдает трость медбрату. И сразу сосредотачивается на мне: – Я немного не поняла, Яна. Ты действительно сказала Денису, что слепая?
Она как раз всё правильно поняла… Видимо, они с Денисом всё же поговорили обо мне.
– Да, сказала, – признаюсь, потупив взгляд. – Прости, всё как-то само получилось.
– Вообще не могу понять, как такое могло получиться! – возмущённо всплёскивает она руками. – Ты хотела над ним жестоко подшутить или что? Никогда не думала, что ты на такое способна!
– Мам, всё не так! Я совсем не хотела этого! Он сам так подумал. И сначала я просто не успела сказать ему правду, а теперь и не хочу. Ему комфортнее общаться со слепой девочкой. Он сам так сказал.
– А вот тут не поспоришь. Устроил мне допрос с пристрастием. Кто ты, откуда.
– И что ты ему ответила? – испуганно выдыхаю.
Мама хмурится.
– Ничего определённого. Поверить не могу, что тоже влезла в эту авантюру.
– Мам, это не авантюра. Это ложь во благо. Я смогу составить ему компанию, возможно, мы подружимся. И он не впадёт в депрессию, находясь здесь. Просто разреши мне врать ему о своём зрении.
Не знаю, в какой момент в моей голове созрел этот сумасшедший план, но сейчас я чётко уверена, что должна поступить именно так.
Как минимум мне не придётся быть сиделкой Дениса Гольдмана вместо мамы и терпеть его общество с этой позиции. Расстановка ролей сейчас нравится мне больше. Вряд ли он сможет быть жестоким со слепой девочкой.
Мама хмурится ещё сильнее и качает головой.
– Ян, это сумасшествие. Так нельзя. Это обман.
– Но вру я, а не ты. К тебе никаких претензий. И папе не скажем.
– Ещё лучше! – снова всплёскивает руками. – Давай ещё и папу будем обманывать.
– Мы ему просто не скажем, – настаиваю я.
– Нет, скажем. Прямо сейчас, – мама смотрит
