что пригодилось бы для реализации плана, кроме всё никак не кончающихся книг, книжонок и книженций, которыми было проще прибить болезного, чтобы не мучился. Как вообще можно было запомнить такое количество информации и не свихнуться?
Я взялся за тетради и обнаружил единственное, что могло бы мне хоть как-то помочь. Личный дневник моего нового тела. Если мне здесь суждено застрять, то надо обладать хоть какими-то элементарными изначальными данными.
Взяв в руки тетрадь в кожаной обложке, я убедился, что это действительно дневник, который может помочь мне разобраться в существующих реалиях. А когда хотел спрятать его за пазуху, дневник самостоятельно открылся где-то посредине, и на кровать плавно опустилась чёрно-белая фотография, где красовались два видных парня лет двадцати отроду. Мечты, как говорится, сбываются.
– Хм, – я поискал хоть какое-нибудь зеркальце, чтобы разглядеть, что собой представляет Денис Давыдов (а если судить по записи на первой странице дневника, то всё-таки Денис, чтоб вас всех!), но нашёл только хорошо спрятанную между носками и трусами блестящую фляжку. Открыв её, я убедился, что налита в ней далеко не вода.
Помня, что именно алкоголь оказался причиной моего бедственного положения, сразу же почувствовал рвотные позывы и быстро закрутил пробку. Потом испробую местное пойло, когда в Ад вернусь, и то в небольшой компании в законный выходной. Перевернул фляжку блестящим боком, используя её в качестве зеркала, я окинул своё сильно искажённое отражение скептическим взглядом и смог идентифицировать одного из парней на фотографии как Давыдова. Довольно смазливый, но ничего слишком примечательного: тёмные волосы, тёмные глаза, прямой нос, подбородок породистый, щёки впалые… С пивом, как говорится, пойдёт.
А вот вторым на фото был тот самый долговязый парень, как его, В. Ю. Малышев. Ещё бы знать, что означало Гр. и Кн., стоящие перед именами, но вот именно сейчас это неважно.
Разорвав картинку пополам, ту часть, на которой было запечатлено лицо Малышева, я положил в карман, а вторую хотел вернуть обратно в дневник, но увидел на листе надпись, на которую сразу не обратил внимания. Через всю страницу красными чернилами было написано: «Ты труп!». Ух ты, как интересно! А вечер-то перестаёт быть томным. И кто этот анонимный недоброжелатель, копающийся в чужих вещах? Надо бы узнать, потому что помирать мне ну никак не хочется, учитывая, что жизнь эта у меня конечная. Если ничего не получится из моего спонтанно возникшего плана, разумеется.
Захлопнув дневник, предварительно сунув в него мою часть фото, я положил его за пазуху и, как попало запихав бесконечные книги в нишу, решительно направился к выходу из казармы.
Глава 4
В дверях я столкнулся с уже знакомым поручиком.
– Ты куда так рванул, Давыдов? То выгнать тебя из камеры не мог, то потом догнать. Ты что же это, личное оружие получить обратно никак не желаешь? – я посмотрел на него и нерешительно пожал плечами.
