рассказывал эту историю уже неоднократно, и каждый раз по-разному – подчеркивая меланхоличный настрой в ту ночь или с долей юмора намекая на существование эротической связи между ним и Каирой. Однако каждая из этих версий казалась увечной, в них чего-то недоставало, некоего важного элемента, который он чувствовал, но не мог описать словами. Так же оказалось и на этот раз, хотя он старался изложить все как можно подробнее.
– Пойдешь к ней, раз она тебя пригласила? – спросил Дими, когда Финнен закончил. Они уже стояли в подъезде дома Финнена, глядя на широкие холодные потоки дождя.
– Да, конечно. Завтра.
Он сознательно откладывал этот визит, тренируя терпение и одновременно учась черпать радость не только в самом удовольствии, но и в его ожидании. А в том, что визит тем или иным образом доставит ему удовольствие, он не сомневался. Встреча со столь богатым и влиятельным человеком, как Брин Исса, давала разные… возможности. Перспективы, каждая из которых была интересна сама по себе – даже если бы Исса обвинил гостя, что тот заморочил голову его дочери, а потом выставил его за дверь. Мог представиться великолепный повод поупражняться в словесном фехтовании, не говоря уже о том, что Финнен сочинил бы о данном событии рассказ – неважно, забавный или серьезный. И независимо от настоящего исхода стычки победителем в ней был бы он.
Финнен слегка улыбнулся, предвосхищая небольшую драму, в которой ему предстояло сыграть одну из главных ролей.
Каира шла по коридору, осторожно неся поднос с медом, хлебом и булькавшим в серебряном чайнике зеленым чаем. Она специально выбрала самые красивые приборы, а хлеб завернула в вышитую салфетку – Нура обращала внимание на подобного рода мелочи.
Она размышляла о том, злится ли на нее до сих пор сестра. Естественно, она уже успела извиниться. Заплаканная Нура лежала на кровати, служанка мазала ее кровоточащую спину а Каира поспешно, глотая окончания слов, объясняла, как ей жаль, и что будь у нее такая возможность, она охотно поменялась бы с сестрой местами. В итоге та лишь выдавила из себя короткое «все в порядке», после чего отвернулась к стене.
Каира знала, что на самом деле ничего не в порядке, но не теряла надежды, что сестра перестанет ее сторониться. Нура вовсе не глупа и наверняка в конце концов поймет, что злиться ей следует на отца, а не на Каиру. Должна понять.
Перед комнатой сестры девушка остановилась и глубоко вздохнула. Переложив поднос в левую руку, она осторожно приоткрыла дверь. Чайник опасно покачнулся, салфетка с хлебом съехала на край подноса. Каира поспешно придержала его другой рукой.
– Я принесла тебе ужин, – сказала она и тут же застыла на пороге.
Нура сидела на табурете рядом с арфой. Над ней склонялся отец, который, гладя густые черные волосы девушки, что-то ей говорил. Каира перевела взгляд ниже, на спину сестры, прикрытую легкой рубашкой, специально подобранной так, чтобы не раздражать заживающие раны. На белом шелке в нескольких местах виднелись красные пятна, и при их виде
