только говори, что хочешь, мы всё приготовим. Если сильно хочется, значит, ребёнок требует, – скороговоркой вещала баба Валя.
Лана недоумённо посмотрела на Толика. Он развёл руками:
– Я только Гале сказал. Да она и сама знала.
Галя качнула головой.
– Не удержалась, прости. Ну как тут молчать? Если я привезла прорву продуктов с конкретными рецептами. Не я же всё это заказала? – развела она руками.
– А мы грешным делом подумали, что это ты наконец с дитём, – приобнял её отец.
Толик как-то смущённо закашлялся. Галя расстроено глянула на него.
– Нет, пап, ты же знаешь, мне ещё год учиться.
– Да знаем мы, знаем. Ну и что? Понянчились бы. Делов-то всего ничего, а нянек вон сколько, – подытожил дед. – Ты уж прости нас, старых, Ланушка. Мы понимаем, что первому Саше хотела сказать, но мы будем молчать и делать вид, что не знаем.
Лана рассмеялась такому заявлению.
– Да он знает. Только вот до конца не пойму, как действует эта связь. Чудно всё это.
Глава 13
– По мужской линии у нас эта особенность, – начал свой рассказ Николай Петрович. – В какой-то момент видим мы своих жён во сне. Некоторые общаются. Это истинные пары, две половинки, так сказать. Они чувствуют настроение друг друга, понимают с полувзгляда. Как там японцы говорят? Инь и янь, кажется. Вот такие пары и есть инь и янь, неразделимы они. Но и другие тоже друг без друга не могут. У них тоже связь, но не такая сильная, что ли. Хотя так же чувствуют боль и печаль друг друга со временем, – он нежно приобнял свою жену. – Да, моя хорошая?
Та согласно кивнула.
– Мой отец долго искал. Связь у них была очень неустойчивая. А потом встретил на поле боя. Она его раненого тащила. Это уже в конце войны было. Только он немного пришёл в себя в госпитале, сбежал на передовую искать её, да только не нашёл. Не успел. Война кончилась, и потерялись они снова. Оказалось, ранило её осколком в голову. Тяжёлая операция была. Думали, не выживет. Выжила. В дом терпимости её определили. Оттуда он её и забрал. Долго выхаживал, как с дитём нянчился, силой с ней своей делился. Она окрепла, узнавать начала его, вспоминать, как вещи называются. С трудом, но говорить смогла. Отец терпеливый был. Слушал, по слогам с ней говорил. Потом я родился. Врачи запрещали, конечно, но она сама так решила. Очень ей хотелось ребёночка. Она и соседских нянчила, и самодельных кукол качала. Не выдержал батя боли в её глазах. Только недолго она радовалась. Мне и пяти не было, когда схоронили мы её. Но помню, всегда она со мной рядом была, никому не доверяла. Всё сама.
Отец долго горевал, как тень ходил. Как дожил до моего совершеннолетия, и не знаю. Часто мне рассказывал о нашей семейной особенности, идущей из поколения в поколение. Кто-то, как Ломоносов, пешком с обозами в Москву ходил за невестой. Были и такие, кто говорил, что ведьмино колдовство всё это, и шёл наперекор. Да ничего хорошего из этого не выходило.
Я вот Валюшу увидел, когда она замуж собиралась. У Бога совета спрашивала. По церкви и нашёл. В те времена
