style="font-size:15px;"> – Не выспались просто! – бурчит Сухов. – А так, все ок.
– А, Сухов, и ты здесь, – Миха исподлобья смотрит на мальчишку, – давно пора тебя к делу пристроить, а то ты только языком чесать горазд.
– Он уже сегодня получил свое, – роняет Павел, – видно, мало ему Виктор с прошлого раза добавил.
– Зато тебя, суку, по головке гладит, – парирует Сухов, сжимая кулаки. – Правильно тебя Крысой зовут!
– Да пошел ты! – вскидывается Пашка.
Кажется, еще мгновение – и ребята сцепятся друг с другом. Остальные молчат, боясь попасть под раздачу. Лишь самый щуплый – Валерка Кнышевой, открывает рот и хочет что-то сказать, но его опережает Михаил:
– Эй, харэ там балаболить, заткнитесь оба! Сидите тихо и ждите приказов.
– Миха! Ты хоть скажи, чего будет, куда нас? – спрашивает худой пацан – Макс, за что и получил кликуху Скелет.
– Да-да, чего ждать-то? – хором спрашивают остальные.
– Эээ… Не будь ты как эти!.. – вворачивает Азат.
– Тихо, расшумелись как в детсаду, – хмурится Миха. – Игорь придет и расскажет, а я пока тоже с вами посижу.
Парень проходит назад и садится впереди Сухова. Мальчишка упирается взглядом в бритый затылок Михаила.
«Ага, добровольцы мы, как же, – думает Сергей, ухмыляясь разбитым ртом. – Легко стать добровольцем, когда тебя посреди ночи поднимают ударом в лицо».
В отличие от остальных ребят, Сухову из-за живости характера и неуемного воображения, удалось сохранить хоть что-то от прошлой жизни. Глядя на остальных, он понимал, что его дерзость – это та защита, которая не позволяет ему окончательно свихнуться, стать как все – безвольным и безропотным стадом, которое ведут на убой. Сколько раз он получал по морде за свои слова, столько раз клялся себе, что не отступит, не станет выпрашивать подачки или скулить, как некоторые, приспосабливаться, а там будь что будет. Сухова съедает любопытство. Он слышал, что Михаил успел до Удара отслужить «срочку» и уже несколько раз бывал в рейде на поверхности. Не в силах больше терпеть, мальчишка решается.
– Миха! – зовет он шепотом. – Миха! – ноль эмоций. – Михась! – пацан почти срывается на крик, так что впереди сидящие ребята оборачиваются.
Парень поворачивается, смотрит на Сухова мутными слезящимися глазами.
– Чего развопился? – спрашивает он.
Сухов невольно ежится, не в силах вынести взгляда живого мертвеца.
«Неужели и у меня такой?» – думает он. От невеселых мыслей его отвлекает тычок кулаком в плечо.
– Зачем звал, пацан? – Михась, щурясь, смачно сплевывает на стену.
– Сколько их у тебя? – спрашивает Сухов, поддернув рукав и показывая Михасю запястье.
– Салабон ты еще! – презрительно бросает Михась, глядя на единственный сигаретный ожог.
Черная метка – так называют этот знак в Убежище, разграничивающий людей на две группы – тех, кто был на поверхности,
