Своего вожатого я никому не отдам!
Я внимательно посмотрел на нее. Она вдруг поняла, что сказала, и, подойдя близко, положила мне руки на плечи. Глаза ее потемнели, как, я уже не раз замечал, прежде бывало. В ответ я положил ей руки на талию. Но поскольку музыка не играла, то мы не закружились в танце. Все пошло по другому сценарию. Причем стремительно! Я стал целовать ее в губы, в шею. Аромат ее духов свел меня с ума. Она все же успела через мое плечо дотянуться до выключателя и потушить свет…
Когда ураган миновал, я обрел способность соображать, подумал, что у Котомки давно никого не было. А может быть, это я передал ей своего нерастраченного огня. Если же она всегда такая, то это что-то!.. Следующая мыслишка была довольно ехидная. Я некстати, да еще к ночи, вспомнил Вику, и даже мысленно плюнул трижды через левое плечо – на всякий случай. И сделал вывод: какие, однако, инициативные дамы пошли! Есть в этой беде, под названием «эмансипация», и хорошие стороны… От этой глупости я развеселился.
– Что ты ржешь? – спросила Тамара. – Я едва живая… Я – в душ.
Поутру, накормленный завтраком, я решил, что пора и честь знать. Перед работой следовало еще заскочить домой, приветить котика, оставленного мной вчера без ужина. Варвара, судя по всему, дома не появлялась, иначе позвонила бы узнать, где я, собственно, пропал. Пришлось бы находить приличную формулировку для своего неприличного поведения. Дочери не объяснишь, что я не пропал, а, можно сказать, заново родился….
Я одевался в прихожей, когда тетя Таня, улучив момент, сказала мне, посмотрев поверх очков:
– Томку мне береги!
Хотел спросить: «В каком смысле?» – но лишь сказал:
– Обязательно.
– Я не шучу, – зачем-то добавила тетя Таня и ушла к себе.
С Варварой мы столкнулись носом к носу возле подъезда.
– О, папа! А ты чего – домой, а не из дома?
– Вспомнил, что котика не покормил, – сказал я истинную правду. Но не всю… О том, что я думал скрыть, Варя тотчас догадалась, едва мы вошли в дом, поскольку Валентин лишь под зеркалом мог сидеть словно игрушечный. Во всем остальном он был самым обычным котом, и ничто кошачье ему не было чуждо. К сожалению.
– Ха! Ты не только не кормил, но и не убирал за ним! – воскликнула юная обличительница.
– Ты – тоже, – заметил я, чтобы не сильно задавалась.
Я хотел улизнуть, обиходив котика Валю, но Варвара не дала:
– Папа, стой! Может, довезешь меня до универа? Я только переоденусь. Пять минут.
– Изволь, – попался я, как пацан. Совсем забыл, что минуты, они тоже делятся по половому признаку – мужские и женские. У Варвары Васильевны «пять минут» растянулись на полчаса, пока я палил горючку перед подъездом.
– Поехали, – как ни в чем не бывало разрешила она, плюхнувшись на переднее сиденье.
– В следующий раз, если будешь столько копаться, не я буду ждать, а ты. Трамвай. На остановке. Потому что я уеду.
