style="font-size:15px;"> И все уселись на диваны в круг.
Звучит волнующий Никколо Паганини.
И скачут пальцы ловких рук
По клавишам старинного рояля,
Рождая сильный и волшебный звук.
Хозяйке дома гостью представляют:
–Татьяна Дмитриевна – супруга юбиляра,
Пожалуйста, садитесь ближе.
Мария, как и вы, поклонница Парижа.
-Какая вы красивая с супругом пара! -
Мария искренне, душевно говорит.
И кажется, ни капельки – не льстит.
С ней хочется беседу продолжать,
Не торопясь о чем-то рассуждать.
Хоть что-то б оттолкнуло и насторожило!
В ней всё приятно Тане, всё в ней мило.
Стройна, вся прибрана, учтива
И по – французски говорит красиво.
Манеры ей знакомы и кокетство.
Прекрасной барышней была, наверно, с детства.
Ресницы хлопают- как бабочки порхают,
И кудри чёрные до талии свисают.
На щёчках ямочки игриво так мелькают.
К себе она легко располагает.
Услышав, что Мария нынче поступила,
Татьяна ещё больше оживилась:
–Я в универе в этом же училась!
-Вам нравилось?
– Давай на ты!.. Любила!
Любила там учиться прямо очень:
Конспекты я зубрила днём и ночью!
Она глотает каждое Татьяны слово.
На лекции в чём есть уже бежать готова!
Глаза горят всё ярче у студентки нашей.
-Про Ленского Владимира нам расскажите, Маша.-
Вдруг Оля просит. У Марии за спиной
Евгений появляется в секунду эту-
Что слышит он? Фамилию поэта!
Он, мимо проходя, встаёт стеной.
Он видит двух сестер перед собой.
И Олины глаза. Как ждут они ответа!
-Да, Ольга, я, конечно, бы сказала,
Но знаю о Володе очень-очень мало.
Насколько мне известно, вы дружили с ним?
Печально Оленька кивает головой.
-Он был мне очень дорог, был родным-
Она Марии отвечает про Володю,
Но глаз своих с Онегина не сводит. -
Он другом был моим…Моей судьбой,-
Во взгляде Ольги лишь тоска, без злобы.-
Как жалко, слишком мало он прожил.
Он не успел изведать многие грехи.
Ни славы, ни богатств не накопил.
Чуть тему поменять в беседе чтобы,
Татьяна спрашивает Машу про стихи:
–Ты знаешь, что твой брат писать любил?
-Да, да! Его стихи все у меня хранятся.
Я иногда могу так ими зачитаться!
Особенно мне нравится одно.
И называется «Прощение» оно.
Онегин,
