– 750 кг.
– 321й, у меня 1000. Могу вперёд выйти и первым зайти.
– Понял, 322й. Пропускаю, – ответил я Морозову и начал сбрасывать скорость.
Морозов ускорился, выйдя на посадочный курс. Он уже подходил к корме, когдя я прошёл над кораблём. Спустя несколько минут пришёл и мой черёд выполнять посадку.
Самолёт выравниваю по горизонту. Занимаю посадочный курс и начинаю снижение по крутой глиссаде. Скорость 240, шасси выпущены, а оптическая система посадки «радует» меня зелёными огнями.
– Зелёный, на курсе. Ровно идёшь.
– Понял.
– Дальность 3, на курсе. Зелёный.
И так далее, пока я не услышал всегда желанную фразу руководителя визуальной посадки РВП – «посадку подтвердил».
Удар! Тело летит вперёд. Рука машинально толкает рычаг управления двигателями. Глаза напряглись, а перегрузка моментально выросла до стандартных 4 единиц в момент торможения.
– Малый газ! Убрать гак! – даёт команду РВП.
Тело расслабляется, и я внимательно осматриваюсь вокруг. Кажется, что любая посадка на палубу – событие. Это всегда самый сложный момент сурового мужского ремесла под названием палубна авиация. Но такого адреналина нигде не получить.
– Благодарю! Группе руководства большое спасибо за управление. Заруливаю на стоянку.
Смотрю по сторонам. Корабль едва покачивается на волнах. На стоянке много народу и все готовятся к какому-то действию. Медленно отстёгиваю маску, которая несколько раз впечатывалась в лицо во время сегодняшнего вылета, и разворачиваюсь на палубе.
– 321й, от дружной группы руководства поздравляем с выполнением 100й посадки на палубу! – произнёс в эфир руководитель полётами.
Совсем вылетело из головы такое событие. Только у меня такой торжественный момент мог совпасть с боевым вылетом. Нет бы просто слетал по кругу и сел. Пожалуй, приключения будут меня находить и дальше.
Но сейчас можно и порадоваться за коллектив конструкторского бюро, инженерный состав и… себя, конечно. Смог!
Зарулил на стоянку медленно. Не так-то просто это сделать, когда столько много людей ожидает меня.
Самолёт остановился, двигатели выключил и открываю фонарь. Спускаюсь по стремянке и тут же попадаю в объятия нашей испытательной бригады и своих коллег из авиагруппы. Несколько раз меня подбросили вверх, а Ребров даже расцеловать собрался.
– Вот знал Родин, что ты с того начал службу в училище! – обнял он меня.
– Это вы про посадку без шасси в поле? – улыбнулся я.
– Э… нет. Я про… ну… ай ладно! Нормально у тебя всё. Не как у всех, но зато уникально! – радостно сказал Вольфрамович.
Морозов успел вылезти из самолёта и тоже поздравить меня.
– Самая запоминающаяся 100я посадка в мире, – посмеялся Коля, пожимая мне руку.
– Это точно. Надо обсудить произошедшее.
– Давай потом. Сегодня событие, достойное мероприятия в кают-компании.
Я подошёл
