бедрами и свойственной всем перевертышам уверенностью и гибкостью, он притягивал взгляд не меньше, чем декан. Кто-то мог бы назвать его некрасивым – привычка хищно щуриться во время боя придавала и так довольно резким чертам лица злое, немного отталкивающее выражение, но я-то знала, что притягательность друга таится отнюдь не в его внешности. Красоту и обаяние Калеба замечаешь, когда начинаешь с ним общаться… Я вздохнула, подавив всколыхнувшуюся в глубине души волну зависти – повезет ведь однажды какой-то дуре вроде Марлы!
Не стоило мне так погружаться в себя – момент, когда декан Лерой объявил занятие оконченным и отпустил встрепанных еле дышащих магов, я упустила и успела заметить лишь мелькнувшую за закрывающейся дверью пшеничную косу. С тоской поняв, что придется отлавливать преподавателя по всему университету после пар, я протянула подошедшему ко мне другу флягу с водой.
– С самого утра нос чешется, – утолив жажду, пожаловался мне Калеб.
– Только не говори, что сегодня опять вечеринка планируется, – пошутила я, хотя знала, что нос у оборотня чесался примерно раз в месяц совсем по другому поводу.
– Нет, ждем очередной туман, – подтвердил мою догадку друг. Аномалия, возникшая в день смерти последнего короля, уже больше восемнадцати лет ежемесячно накрывала Роден и окрестности, лишая магов сил, опустошая артефакты и порой дурманя головы тем, кто рискнул задержаться на улице. Как ни старались маги избавиться от проклятия безумного правителя, все, что они смогли за годы исследований – научиться предсказывать появление тумана за несколько дней и предупреждать жителей столицы, когда им следует остаться дома за плотно закрытыми дверьми. Действительно сильные маги могли чувствовать туман заранее, без всяких предсказаний и расчетов, но у каждого эта чувствительность проявлялась по-своему. У Калеба за день-два до тумана чесался нос, кому-то становилось плохо, у кого-то кружилась голова, у кого-то, наоборот, наступала эйфория. Я, как и большинство других магов, просто ничего не чувствовала – несмотря на довольно сильный ментальный дар, обычный магический у меня едва дотягивал до среднего уровня. В ночи аномалии Роден словно вымирал, хотя находились порой смельчаки, желающие прогуляться по пустынным темным улицам и продемонстрировать свою безбашенность. Некоторые до утра не доживали – преступники всех мастей тоже любили выйти на дело под двойным покровом ночи и тумана.
Калеб Рэндалл
Глава 5
После боевой магии всегда были большие перерывы, достаточные, чтобы взмыленные студенты привели себя в порядок. Я же воспользовалась свободным временем и убежала на любимую кафедру предъявить мастеру Даренсону одно из восьмилапых чудовищ. Второго паука, обещанного Калебу, я решила преподавателям не показывать. Собирая его, я слегка сместила лапки внутрь, и теперь паук мог полностью спрятать их под себя, оставляя снаружи
