style="font-size:15px;"> Чезаре обвёл рукой поле, имея в виду, вероятно, весь мир.
– Сколько лет потребовалось разумным, чтобы просто узнать о её существовании. Чтобы научиться улавливать её волю. Не понимать, нет, не слышать. Даже лучшие из нас могут лишь надеяться, что верно трактуют её послания. Это причина, по которой наша церковь так долго находилась в тени. Мы составляли догмы и заповеди, проверяя каждую строку, каждое слово. Любая ошибка в таком деле обернётся катастрофой. Поэтому мы медлили. И потому сейчас, к сожалению, появляются недобросовестные служители церкви…
Я мысленно улыбнулся. Не так широко, как мог бы, ведь Чезаре сам признаёт существование грешников в рядах церкви. Если это публичная позиция – эффект от компромата будет в разы слабее, чем мне хотелось бы. Но папочку я всё равно заведу и при необходимости воспользуюсь.
Дальше моими усилиями разговор перешёл обсуждение строительства церкви. Чезаре был на стройке стены и остался весьма впечатлён. В первую очередь темпом строительства. Я предупредил, что также быстро построить церковь не удастся, всё же стена – это стена. Бери выше, делай толще, не ошибёшься. Религиозное сооружение требует тонкой работы.
Священник заверил меня, что для тонкой работы прибудут строители, но если несущие конструкции будут построены руками мертвецов – тем будет высокий. В этот момент мы оба словили похожее ощущение. Не когнитивный диссонанс, конечно, скорее ощущение невероятной ироничности ситуации. Церковь Светлой Матери, воздвигнутая руками мертвецов. Эпическая ирония. На этом мы со Светлым Отцом расстались.
Проведал королеву, которую до поры до времени скрывал от церковников. Тайра даже не сильно возмущалась. В безопасности? В безопасности. Никто её ни к чему не принуждает, вообще не трогает. Да, изоляция, но эту проблему я обещал решить. Служанка у неё есть, подобрал, в смысле выбрал из имеющихся, девушку одинокую, сиротку, что готова была работать и не болтать лишнего. Только со служанкой Тайра говорить не хочет, ей родовитых собеседников подавай. Ничего, придумаем что-нибудь. Не из трогательной заботы, а чтобы с ума в изоляции не сошла.
Пошёл смотреть, что там с селитрой. Ходил вокруг куч с известной субстанцией, ходил. Думал, думал. А потом внезапно понял, что кретин. Не та субстанция нужна. Аммиаком не кал пахнет, а моча, простите за физиологические подробности. Мочевина нужна! А собирали её в стойлах, где на полу лежал навоз. Собирали как раз навоз, в который и мочился рогатый скот. Вздохнул, пошёл придумывать, как переоборудовать общественные туалеты под новые нужды. И рогатый скот нужен, причём много. Иначе селитры я насобираю на раз пальнуть из пушки. Сделал себе зарубку в памяти придумать, под каким предлогом требовать себе стадо чего-нибудь копытного.
Мысли вернулись к Предельному. Священники пообещали повлиять на барона Гилберта и вообще всячески способствовать развитию сотрудничества. Однако я не верил, что Гилберт резко поменяет своё мнение. Считать себя самый крупной жабой в болоте приятно, говорить на равных с тем, на кого ещё вчера плевал – неприятно.
