Он приказывает убить детёнышей-волчат в норе волков и подбросить туда Заратуштру. Вернувшиеся волки бросаются растерзать ребёнка, но маленький Зардушт сучит ручками и ножками и ударяет волка рукой по морде. В тот же миг пасть волка смыкается, а другие волки отступают. Тут как раз спускаются со склона гор две овцы и дают младенцу в рот соски вымени, полного молока (в другом варианте волки утоляют овцой свой голод). В финале этого чуда может прослеживаться влияние библейского (и коранического) сюжета о принесении Авраамом в жертву своего сына (Исаака в «Книге Бытия», Исмаила в Коране).
Будучи сыном жреца, Заратуштра, как и полагается в традиционном обществе, должен был унаследовать профессию отца, а потому с ранних лет готовился к своему будущему служению, заучивал наизусть священные и богослужебные тексты, возможно, учился составлению каких-то ритмизованных изречений – искусство, примененное им позднее при сочинении Гат. Полагают, что Заратуштра – единственный основатель нового вероучения, вышедший из семьи священнослужителей.
В возрасте 15 лет он должен был пройти обряд посвящения, стал полноправным членом общины, был опоясан поясом из шерстяных нитей, ношение которого восходит еще к индоиранскому времени, так как является общим для ариев-иранцев и индо-ариев. Первоначально Заратуштра, видимо, прислуживал отцу или старшим жрецам.
Достигнув тридцати лет, Заратуштра однажды вошёл в реку, чтобы набрать воды для приготовления необходимого для совершения богослужения священного напитка – хаомы. Согласно легендарным жизнеописаниям пророка, это и была та самая Вахви- (датийа) (досл. «Благая», «Благодатная»), протекавшая по мифической прародине ариев Арйанам-Ваэджа. Это случилось в очередной сезонный праздник «Середины весны» – время перегона скота на летние пастбища (конец апреля – начало мая). В этом месте река растекалась на четыре рукава, и Заратуштра прошёл через все четыре, погружаясь сперва по голень, потом – по колено, затем – по пояс, и наконец, по шею. Надо отметить, что такое деление больших горных рек на несколько рукавов в среднем течении характерно именно для весеннего времени, когда ледники тают еще не столь интенсивно и во многих местах реку можно перейти вброд, погружаясь в воду не более, чем по плечи. Рискованно однако было бы искать конкретное местоположение такого брода на Аму-дарье, Пяндже или Зеравшане, например, брод Самти в области Рог (<авестийское Raγa-) в Бадахшане, неподалёку от которого есть и селение Doraj, напоминающее авестийское Drəĵā – родину Заратуштры (так у F.Grenet. Zoroastre au Badakhshān, 2002). Приводим аналогичный вид на разлив весеннего Пянджа выше ваханского селения Змудг, а вдали виднеется кишлак Дридж (вах. Driĵ/ž) – созвучие, скорее всего случайное.
(вид Пянджа выше Змудга) …Отмечу, что именно здесь, в верховьях Пянджа (древней Vahvi- «Благодатной», реки на мифической прародине ариев) около селения Ширгин лежит грандиозное окаменевшее туловище «дракона», называемое местными жителями Aždar-γar «Дракон-камень». Это минеральное
