чьей-то быть от скуки маетной.
Уж лучше не любить. Чем страсть без памяти.
Таков кошачий нрав. Царапнув, ластится.
Трубою хвост задрав, сбежит до пятницы.
Забьётся в угол свой, а слёзы – градины.
И что? Что хвост трубой? На сердце ссадины.
И не поймут её собаки всякие,
Стандарты коль в любви у них двоякие.
Она всегда одна со всем справляется.
Живёт не «под», а «над». Что вам не нравится?
Я ЗАБЫЛА
Я голос забыла твой очень давно,
И запах завядших бордовых тюльпанов.
По принципу всё, как в игре в домино,
Разрушил ты после нелепых обманов.
Нейроны один за другим всё сотрут
И память отправят навеки в корзину.
Безмолвен её уничтоженный труп
И высох плевок, что направлен был в спину.
А дальше – покой. А потом – тишина.
Осколки души мною собраны в груду.
Я голос забыла твой. Полночь черна.
Молчание только твоё не забуду.
СИРЕНЬ В СНЕГУ
Расцвела и сиреневым цветом
Разукрасила серость аллей.
Соответственно майским сюжетам
Где-то в роще запел соловей.
На зелёной листве так эффектно,
Гроздья смотрятся в сени кустов.
Словно вышил их крестиком некто,
И вложил в этот труд всю любовь.
Но принёс неожиданно ветер
Вместо дождика тёплого – снег.
И мороз вдруг ударил под вечер,
След оставив на стылом окне.
Расцвела ты, сирень, прежде срока,
От наставшего рано тепла.
И замёрзла в сугробе глубоком.
Как не вовремя ты расцвела!
ВЕРА В ЧУДО
Ты сказал очень много,
Не сказав ничего,
Молча встав у порога.
(Слава Богу! Живой!)
Взгляд немного уставший,
Вздох заметный едва,
Скажут больше, без фальши,
Чем иные слова.
Это с чудом сравнимо —
Ты и сад за окном,
Где витает незримо
Грёз несбыточных сонм.
И моя сила веры,
В то, что беды теперь
Жизнь оставит за дверью,
Коль откроешь ты дверь.
НЕ МОГУ
Я безумно устала от этой бессмысленной гонки
За призами и призраком новых побед.
Выть по-волчьи овце там, где в стае присутствуют волки,
Не могу, чтоб не съеденной быть на обед.
В тягость мне позолота, что сгнившие доски покрыла
На помосте, где рушится чья-то мечта.
И не держат меня в поднебесье уставшие крылья.
Нет ни сил, ни мотивов. Одна пустота.
Все
