миру талант высочайшей пробы.
Сефер присутствовал на родах исключительно как зритель. Как положено, при появлении на свет знаковой фигуры, зрители и гости должны преподнести новорожденному подарки. Поскольку речь шла о будущем великом художнике, Сефер вырыл из своих архаичных закромов и преподнес малышу возможность видеть и передавать лицо человека одновременно и в профиль, и анфас. В этом подарке было две цели: подарить миру нечто еще невиданное и уесть снобов, считающих Сефера архаиком. В Древнем Египте на лице в профиль всегда изображали глаза анфас.
Сефер с подарком вовремя прибыл в забытую Богом деревушку, где женщина разрешилась младенцем, не подающим признаков жизни. Сефер углядел в этом высший замысел. В конце концов, люди вряд ли были в состоянии восхититься соединением в одном изображении лица и в профиль, и анфас. Это было слишком авангардно и неожиданно для реалистичного искусства. Присутствовать при смерти столь яркой персоны, пусть и в младенческом виде, тоже было почетно. Подарок в этом случае можно было не дарить за ненадобностью, но Сефер все же успел преподнести малышу свой дар, так как случилось недоразумение. На роды среди прочих явилась старая Муза. Ей тоже хотелось познакомиться с будущей звездой искусства. Муза была глуха, не слышала никого кроме себя и постоянно курила. Потому в дыму утеряла весть о том, что младенец родился мертвым. Когда она наклонилась над ним, чтобы вдохновить его на всю жизнь, то случайно выдохнула струю дыма ему в лицо. Младенец возмущенно скривился от негодования и расплакался, тем самым продемонстрировав свое право на жизнь. И пока младенца называли бесконечным испанским именем Пабло Диего Хосе Франсиско де Паула Хуан Непомусено Мария де лос Ремедиос Сиприано Криспиниано де ла Сантисима Тринидад Мартир Патрисио Руис и Пикассо, Сефер успел-таки преподнести ему свой небольшой древнеегипетский дар. И стать слегка сопричастным большому культурному скачку. А еще успел понять, что курение очень даже полезно для здоровья и выживания. Люди, конечно, считали иначе, но ведь большинство из них никогда не могли постигнуть истинной сути вещей вокруг. И пользовались всеми понятиями как монолитными и однозначными. А так следовало относиться только к словам «да» и «нет».
Вернув мысли в здесь и сейчас, на кухню, Сефер вгляделся в банку пристально, чтобы понять всю суть меда. Формула же – это не суть, а состав. Вообще, конечно, интересно, что делает тот или иной объект желанным. Знание вкуса объекта или, наоборот, незнание, но радость открытия нового вкуса. Он поставил банку на стол, в солнечный луч, чтобы было удобно разглядывать. Мед словно зажегся золотом. В глубине его проступили очертания огромного льва, лежащего посреди бесконечной пустыни в лучах золотого солнца. Затем лев утратил четкий контур, завибрировал, и стал медленно раздваиваться. Как будто кто-то приставил к телу животного зеркало и медленно отодвигал.
