он общался, как со взрослыми, поэтому дети его обожали.
Я давно привыкла к Годунову. Он таков, каков есть, и больше никаков.
– Да. Поехали, – решилась я. – Только поем.
Я сразу схватила нож и вилку, начала яростно кромсать свою брускетту.
– Не подавись, – ржал Пашка, пока я заглатывала еду в стиле удава.
Он в свою очередь вообще не торопился, но слопал свою кашу раньше меня и взял нам еще по кофе с собой. Всю дорогу я ждала, что Паша начнет промывать мне мозги. Вроде мы уже ехали по делу, но я все равно не была уверена в искренности друга.
Как ни крути, а мужская солидарность – большое дело. В первую очередь он друг Стаса.
Но Пашка не вспомнил о моем благоверном ни разу. Мы болтали обо всем и ни о чем. Я пила свой кофе, смотрела в окно, смеялась над шутками друга. Сто лет так не отдыхала.
Дачный домик в поселке на отшибе мне очень понравился.
– Работы тут дофига. Как и на картинках, – оценила я состояние. – Но кухня мне нравится. Детям точно понравится на втором этаже.
– Кошаку понравится в саду, – заметил Паша.
Я махнула рукой.
– Не, ему нравится спать на диване. Приключения в саду для молодых. Но сад отличный. Ты специально привёз меня, когда все цветет?
– Клянусь – нет. Я понятия не имел.
Я не могла прекратить смотреть в окно на снежную от цветов вишню.
– Не могу налюбоваться, – призналась я. – Так тут красиво. Правда?
Паша пожал плечами и неромантично признался:
– Меня цветы привлекают исключительно как зародыши ягод. Обещаю нафигачить шашлыков, если накормишь меня вишней.
Очень хотелось согласиться на все, но я вздохнула и начала отказываться.
– Боюсь, не выйдет, Паш. Здесь с полами тонна работы. Придется перебирать руками, чистить, циклевать. Доставка техники в такую глушь выйдет золотой, и я вряд ли смогу справиться с машинкой одна физически. Она тяжелая. И это только пол. Все остальное тоже…
– Я помогу тебе, – вызвался Пашка.
– Нет.
– Брось, Поля. Ты откажешься от заказа мечты только потому, что в доме теперь нет мужика? Так есть я.
Я закусила губу, не понимая, как относиться к такому заявлению. Паша был подозрительно настойчив. Прищурившись, я смотрела на него. Думала, сейчас скажет правду, но он воспринял мое напряженное молчание как слабость.
– Блин, Полинка, ты только не плачь сейчас, пожалуйста. Я перегнул? Прости, бога ради. Не хотел тебя обижать.
– Нет. Я не обиделась, – успокоила я его.
Паша выдохнул.
– Просто ты делаешь вид, что все в порядке. Я решил подыграть и не говорил о Стасе, чтобы не ранить…
– Меня не ранит упоминание Стаса. Это ведь я его выгнала.
– О, а он сказал, что сам ушел.
Я фыркнула.
– Разумеется. Ох, как хорошо было не говорить о нем. Давай продолжать не упоминать моего мужа. Ладно?
