проворачивая.
Остаюсь только я.
Я выдерживаю взгляд Николая, пока он терпит пытки, и качаю головой.
– Когда мы с тобой закончим, ты даже куском дерьма не будешь, – обещаю я.
Мы принимаемся мучить его. Не торопимся, по очереди наносим удар за ударом. Я наступаю ему на другую руку, а Вик ломает еще несколько ребер. Когда Мэлис отпускает Николая, тот оседает, тяжело дыша и пытаясь обхватить ушибленные места. Поэтому мы калечим его еще чуть-чуть.
А потом еще для пущей убедительности.
Когда мы заканчиваем, Мэлис возвышается над ним, и выражение глаз брата можно было бы посчитать почти диким, если бы оно не было таким расчетливым. Он берет лампу с тяжелым бронзовым цоколем с тумбочки рядом с кроватью и на секунду взвешивает ее в руке, словно пытаясь прикинуть, сколько она весит. А затем он с силой опускает ее на голову Николая, с хрустом сокрушая его череп.
После этого в комнате воцаряется тишина. Мы втроем стоим плечом к плечу и смотрим на тело Николая, наслаждаясь смертью человека, который отнял у нас нечто столь ценное.
Затем мое внимание привлекает какое-то движение.
Я оборачиваюсь как раз вовремя, чтобы увидеть, как девушка, лежавшая до этого на кровати, выхватывает что‐то из-под нее и бросается к двери. В пылу одержимости я почти забыл, что она здесь, особенно учитывая, что она не издала ни звука с тех пор, как мы ворвались в комнату.
Она быстра, но я быстрее. Прежде чем девчонка успевает убежать, я хватаю ее за руку и дергаю назад. На ней короткая порванная комбинация, и она вся в крови Николая, потому что была под ним, когда в него выстрелили. Она дико сопротивляется, пытаясь вырваться, и я держу ее еще крепче, прижимая к себе спереди руками.
– Нет. Пожалуйста, – хнычет она, пытаясь втиснуть помятое пальто, которое держит в руках, между нами, чтобы оттолкнуть меня. – Прошу!
Она слегка приподнимает голову, пытаясь высвободиться, и, когда я рассматриваю ее заплаканное лицо получше, то понимаю, что знаю ее. Это та самая девушка, с которой я столкнулся прошлой ночью возле «Сапфира». Помню, подумал, что тогда она выглядела расстроенной, но это ничто по сравнению с тем, как она выглядит сейчас.
Наша борьба привлекает внимание моих братьев, и они переключают свое внимание с тела подонка на хрупкую девчонку в моих руках.
– Проклятье, – выплевывает Мэлис, прищурившись.
Девушка вздрагивает от резкости его тона, дрожа как осиновый лист. Ее лицо бледное, почти белое от шока и страха, а по щекам текут крупные слезы. У нее карие глаза, но когда на них падает свет, в темной глубине выделяются золотистые искорки, и мне трудно отвести взгляд даже на секунду.
Она выглядит чертовски испуганной и разбитой, и какая-то часть меня сочувствует ей за то, что она увидела. На самом деле она едва ли похожа на тех девушек, которые обычно трудятся в подобных местах, и если это ее первая ночь на работе, то ей охренеть как не повезло.
Ее
