распрямилась.
– У нее ведь сын умер, вы в курсе? – спросила она. – Полиция решила, что он совершил самоубийство. Даже в интернете об этом писали.
Гуров кивнул.
– Я здесь именно по этому поводу, – ответил он. – А вы с Аллой Тимофеевной хорошо знакомы?
– Да нет, не очень, – пожала плечами девушка. – Так, общались по мелочи.
– Суровая дама? – закинул удочку Гуров.
– Ну это вы зря, – возразила девушка. – Она только на экране выглядит как замороженная. А вы бы видели, как она у себя в огороде грядки окучивает! В тренировочных штанах, маечке и кепочке. Она нормальная, если вы понимаете, о чем я.
– У вас здесь и огороды есть?
– Клумбы с основном, но некоторые что-то сажают. Не те, кто ни дня не работал, а те, кто попроще. Вот Алла Тимофеевна как раз такой человек. Однажды я без зонта оказалась, попала под ливень, а до дома далеко. Так она мимо на машине проезжала, увидела и отвезла меня в Москву. Еще и зонт свой отдала. Простая, свойская… была.
– А теперь все по-другому? – начал Гуров.
Женщина покачала коляску.
– После того как Сашку убили, все изменилось.
– Убили? Речь ведь шла о суициде, – напомнил Гуров.
– Да какой там суицид! – воскликнула девушка. – Парень был тихим, учился себе, не дурил, как некоторые золотые детки. Скромный до ужаса. Всегда здоровался при встрече, не пил. Мне знакомая продавщица рассказывала, что он в нашем магазине вечно какую-то фигню покупал типа зефира в шоколаде или йогуртов. Не пиво, не вискарь, не деликатесы, а что-то попроще… Не верю я в суицид. Он не был наркоманом. Да об этом все знают!
«В том-то все и дело, – подумал Гуров. – Все всё друг о друге знают. А как коснись, то ни одного свидетеля».
– Но вот когда стало известно, что с ним случилась беда, то Алла Тимофеевна перестала со мной общаться. Вернее, она вообще с соседями оборвала все отношения. Вот иду я, гуляю с ребенком, и вижу, что из ее ворот машина выезжает. Она на меня смотрит, но как бы не видит, понимаете? Я могла с ней поздороваться, а она в ответ всегда молчала. А потом я от охраны узнала, что она уехала жить в Москву. Но адреса не знаю. Поймите, мы ведь не подруги. Она ничего о своей жизни не рассказывала.
– После смерти сына она жила одна?
– Вы хотите знать, был ли у нее мужик? – усмехнулась девушка. – Репортер, да?
– Нет, – покачал головой Лев Иванович. – Репортеров сам не люблю. Я из полиции. Петровка, 38.
– А документ ваш можно? – строго спросила девушка.
– Вы правы, я совсем забыл, – согласился Гуров и показал служебное удостоверение.
– Ничего страшного, – ответила девушка. – Я тоже вам далеко не все рассказала. Поживете в высшем обществе – сразу поймете, о чем можно трепаться на стороне, а о чем нет. А как к вам обращаться?
– Можно просто – Лев Иванович.
– А
