России, она называется Отечественной и Великой. Последнее слово – неслучайное; это – масштаб трагедии. Знаешь, что я подумал? На этой огромной территории у каждого её жителя место рождения своё, особенное, иногда абсолютно непохожее на другие города и деревни. Но когда началась война, Родиной для всех русских стала вся, одна на всех огромная страна. Это слово стало обозначать не просто место рождения, даже не просто всю территорию страны. Это смысловое, ментальное пространство.
Те, кто это пространство считает своим, в России навсегда. Несмотря на пережитые трагедии. А те, кто не смог простить обид, отпочковались… Может, им стало лучше. Может, нет.
Джеральд замолчал, Макс тоже молча переваривал услышанное. Через несколько минут Джеральд продолжил:
– Когда я это всё… прочувствовал, что ли… я решил отказаться от карьеры военного. Чтобы не воевать против России. Я написал рапорт. И меня тут же осудили за измену и дезертирство во время военных действий. Но оказалось, что даже среди высших чинов флота есть трезвые люди. Под их давлением и правительство стало поддаваться. Война Австралии с Россией прекратилась. В общем, меня вернули на флот.
В моём экипаже как в капле воды отражается всё человечество. Кто-то служит за деньги, и ему всё равно, в кого пульнуть торпедой. Есть те, кто настолько пропитан ненавистью к русским, что переубедить их невозможно. В этой ненависти нет логики, нет причин. За что, например, может один человек ненавидеть другого, который ничего плохого ему не сделал, если они к тому же незнакомы? Это клиника. Шизофрения, амок, что там ещё может быть. Я не психиатр, чтобы ставить диагнозы. Командир лодки в их числе. Есть несколько человек, офицеров и матросов, которые поддерживают мою точку зрения. Нас немного, но больше, чем явных сторонников командира. Я приехал сюда, к деду, чтобы убедиться, что правильно понимаю его и ситуацию. А ситуация, которую готовят твой отец и его покровители, препаскудная.
– Убедился? – спросил Макс.
– Больше того. Я понял, что сейчас практически всё население нашего шарика оказалось в роли того человека, которому надо защитить свои дом и семью. Значение слова «родина» для всех землян расширилось сейчас до размеров планеты. Не все, однако, это знают и понимают.
Скажи мне, Макс. Выбор, который ты сделал, он окончательный? Это непростой выбор. Наверное, тебе было даже труднее, чем мне.
– Да, – ответил Макс. Он непроизвольно плотно сжал губы и смотрел вперёд и вдаль.
– Я опять уйду в поход. Он продлится месяца четыре или больше. Может получиться так, что мы с тобой больше не встретимся. Что за это время может случится всё, к чему мы стараемся подготовиться. И исхода чего не знаем. Ты, очевидно, скоро будешь в резиденции «ГТК», в центре принятия решений…
Макс вопросительно смотрел на Джеральда, ожидая, что он скажет дальше. А Джеральд пока молча и восхищённо любовался возвышающимся впереди, в трёхстах метрах, и застилающим полнеба величественным
