а на хрена арабам куры?
– Чтобы жрать. Жарить и жрать. Сука… Додик и правда синоним слова «долбоёб». – Аня вновь зарыдала.
Лейтенант набрал внутренний номер.
Допрашивал Аню высокий, статный майор. Дал и выплакаться, и покурить. В финале беседы взял небольшую паузу.
– Знаете, я на службе каких только случаев не повидал. Но вот такое… Такое и вправду впервые.
– Со мной тоже.
– Вы свободны, товарищ Бар, – привстал майор.
– Спасибо, товарищ майор.
– Скажите, а почему у вас такой грустный вид? Через полчаса вы будете дома, в объятиях родных. Будете гладить кошку Нику. Пойдёте с Ирой в «Мираж». Бармен Антон намешает вам прекрасных коктейлей. О чём грустить, Анна?
– Да я вот думаю… А вдруг они действительно возьмутся меня искать. У них такие приёмчики, что и вам завидно станет.
Клёпа
Лысаков вернулся из недельной командировки. По лицу было видно, что мало спал и много пил. Главному редактору подарил моржовый бивень и чукотский браслет, сделанный в Китае. Привёз репортаж о семье трудолюбивого оленевода Гырывана, которого полюбил как брата и честно спаивал несколько дней.
– Как здоровье вашей кошки? – спросил Антон, увидев немного опухшую и бледную Катю Селину.
– Кошки? Вы издеваетесь? – Лицо Кати стало ещё бледнее.
– Почему? – изумился Антон.
– Да потому что неделю назад вы спрашивали о здоровье Клёпы. И я сказала, что бедную, несчастную Клёпу усыпили.
– Вы что-то путаете, Екатерина.
– Да… да, ничего я не путаю. Вы встретили меня в коридоре и спросили, как моя кошка. Я разревелась и сказала, что её усыпили. И вы погладили меня по плечу. А теперь вы форменным образом надо мной издеваетесь.
Антон наморщил лоб, попытался освежить память. Сцена в коридоре перед глазами не всплывала. Подойдя к окну, он долго смотрел на трубу давно не работающего завода и выложенные кирпичом цифры 1969.
– И в мыслях не было издеваться, Катя. Помню, вы говорили, что у неё задние лапы отнялись. И у меня настроения как не бывало. Вот как будто ластиком стёрли это хорошее настроение.
– Прекратите сейчас же, Антон! Вы ведёте себя как садист!
– Я не садист, а участливый человек, Екатерина. Сострадание! (Этот возглас услышала вся редакция.) Одно из самых добрых, самых искренних чувств. И оно сейчас поругано вами, Екатерина!
В Лисакове проснулось желание доказать свою правоту, а редакция с интересом наблюдала за происходящим. Это была мини-пьеса, попытка явить людям актёрский талант.
– Участливый человек не стал бы давить на больное. – Голос Екатерины зазвучал громче.
– Как я могу давить на боль, которая стала уже общей? – парировал Антон. – Клёпа стала мне буквально родной.
Уткнувшись в монитор, еле слышно хихикнул Рома Пасков. Мне пришло СМС от Дениса Смолина: «Ставлю на то, что Катя ему харю расцарапает или треснет. Бутылка коньяка». Я улыбнулся, но пари заключать не стал.
– Усовеститесь,
