эту державу»[34]. Россия не участвовала в войне за австрийское наследство: хотя со времен Петра I венский «цесарь» был дружественным России государем, политическая обстановка в Петербурге оставалась настолько нестабильной (в 1740–1741 годах там произошли два государственных переворота), что Российской империи было не до войн в Европе. Однако в середине 1750-х ситуация была уже совсем иной, и императрица Елизавета Петровна решила воевать. Весной 1757 года 80-тысячная русская армия под командованием фельдмаршала Апраксина выступила в поход к границам Пруссии. Тем временем на полях Богемии развернулись ожесточенные бои. Армия Фридриха II подступила к Праге и 6 мая нанесла поражение бесталанному Карлу Лотарингскому. На помощь чешской столице поспешил один из лучших военачальников Марии Терезии – генерал (впоследствии фельдмаршал) Даун, ответивший пруссакам победой при Колине (18 июня). На исходе лета Апраксин добрался наконец до Восточной Пруссии, и 30 августа его войска в упорном сражении у Гросс-Егерсдорфа нанесли поражение армии прусского фельдмаршала Левальда. Однако русский командующий не воспользовался победой и неожиданно начал отступать, из-за чего был заподозрен в государственной измене. Осенью австрийцы пошли в наступление в Силезии, а французы – на западе Германии. В октябре 1757 года две с небольшим тысячи австрийских гусар под началом генерала Хадика ненадолго заняли Берлин, увезя оттуда в качестве контрибуции более 200 тыс. талеров.
Положение Фридриха II становилось все менее благоприятным. Но именно в отчаянных ситуациях лучше всего проявлялся полководческий талант короля. 5 ноября Фридрих опрокинул и буквально рассеял союзную армию французов и западногерманских князей в битве у Россбаха. Прошел ровно месяц, и у Лейтена неутомимый король разбил австрийскую армию, заметно превосходившую его числом, но не умением. Силезия была вновь потеряна для Габсбургов. Правда, русские тем временем отобрали у самого Фридриха Восточную Пруссию.
Кампания 1758 года не принесла решающего успеха ни одной из сторон, но чаша весов постепенно склонялась на сторону анти-прусской коалиции. 25 августа Фридрих встретился с русской армией генерала Фермора у деревни Цорндорф. Началась битва, которую очевидцы описывали как «колоссальную бойню». Несмотря на огромные по тем временам потери (не менее 11 тыс. у пруссаков и до 13 тыс. у русских), победителя не было, обе армии стояли насмерть. На следующий день после битвы Фермор все же отошел, что позволило Фридриху заявить о своей победе. Но она оказалась пирровой, силы Пруссии подходили к концу, в рядах королевской армии становилось все больше наемников, понемногу снижались ее боевые качества. Страна была разорена, казна пуста. Конец этого грустного для пруссаков года ознаменовался битвой у Гохкирхена 14 октября, в которой австрийские полководцы Даун и Лаудон заставили Фридриха II отступить с большими потерями.
Но это были лишь первые глотки из горькой чаши, которую предстояло испить прусскому королю. Отчаянные
Stellner, s. 132.
