на размышления у Юляши времени особо не оставалось. Баба Агаша не так чтоб сильно старела, сил у северной старухи еще хватало и дров наколоть, и полы выскоблить, и перестирать-перекрахмалить да выполоскать по привычке в реке, хотя воду с колодца насос теперь прямо в дом качает, груду большого постельного белья с подзорами и покрывалами. Плохо другое – слепла, слепла бабушка, да и ослепла, ровно крот. Сперва на один глаз, а как он бельмом закрылся, – болячка перекинулась на другой. В общем, крутилась теперь Юляша, как веник. Бабулю с утра накормить, после работы, она же учеба, – в сельпо, Соня-продавщица ей всегда и хлеба свежего оставит, и колбасы, если завозили, и молока: коровы Агаша давно уж не держала, городок застроили, пасти негде. А дома – варить, обратно кормить, стирать за бабушкой – сослепу становилась Агафья Тимофеевна неопрятной, правду сказать – совсем грязнулей. Ну и печку натопи, полы вымети, собаку да кур покорми… В общем, валилась так называемая Бирюлька к ночи замертво. А утром все сначала.
Камень, на котором первогодки обучались ремеслу – из самых мягких и дешевых, черно-зеленый змеевик. Но даже этот легкий материал падал из уставших Юлиных рук, крошился, резец соскальзывал, и однажды, резала она как раз маленькую совушку для кулона, сильно полоснул по пальцу, аж до кости. Юляша побледнела и сползла со стула прямо под ноги к мастеру, так как до смерти боялась крови, даже кур казнить отказывалась наотрез, и слепой бабке приходилось за бутылку плохого самогону звать соседа Митю – обыкновенно, алкоголика.
Мастер Анатолий Игнатьевич сам был без двух пальцев через свое ремесло и к ученической травме отнесся со всей серьезностью.
Юлю на директорском газике свезли в больничку, там рану зашили, дали на неделю бюллетень и тем же транспортом доставили домой.
– Ты вот что, Тимофеевна, – сказал сопровождающий мастер, сажая Юлю на сундук в сенцах. – Ты девку-то временно не мордуй, дай отлежаться. Производственная травма у ней. Потеря крови не меньше поллитра. А ты, Юлия, не скачи, болей, как положено, кушай бульон и яблоки, в них железо. Будем тебя помнить и ждать.
И с этими словами Игнатьич неловко погладил Юляшу тремя наличными пальцами по теплой голове да и похромал восвояси. Пальца-то у него не хватало также и на ноге, правда, по другой причине и обстоятельству, а именно: ужалила змея-гадюка, и пришлось прямо тут же, в лесу, отравленный орган немедленно отрубить топором, чтобы яд не распространялся по кровеносной системе.
О поделочном камне змеевике, предназначенном для дешевеньких украшений и сувениров, ходили слухи, что хоть ценности в нем особой и нет, но есть зато одно чудесное свойство. В старину небольшой осколок змеевика растирали в пыль и заливали спиртом. Когда же осадок исчезал, стакан того спирта следовало выпить одним разом, что многие и делали. И после пальцы якобы могли чуять любую жилу, чуть ли не кимберлитовую трубку в самом сердце горы. Даже рубин слышали, не говоря о малахите или там яшме. Но, если честно говорить, сам
