тяжело решиться? Жить было невыносимо.
Дом престарелых, пропахший чужой мочой и вареной капустой, за пять лет превратил энергичного и уверенного в себе судью в жалкое подобие человека. Его плохо кормили, поколачивали за провинности, и он ничего не мог с этим сделать. Он был беспомощен.
Ему никто не писал, о нем никто не беспокоился. Никто не заметит, если его не станет. Напротив, кому-то повезет получить его комнату с видом на мусорные контейнеры.
Сергей Аркадьевич сидел в своей маленькой неопрятной комнатушке, освещенной тусклой лампой. Ингалятор лежал на липком столе, а из телевизора доносилась очередная чушь про судебную систему.
Из ванной послышался звук спущенной воды, и оттуда в комнату вышла недовольная потная сиделка.
– Как я заколебалась за вами всеми утки выносить, кто б знал! Не дом престарелых, а фестиваль говна.
Сиделка швырнула утку на пол и начала сметать крошки с кровати.
– Опять на кровати ел! Стол для кого стоит?
Женщина включила старый пылесос и, задевая трубой кресло Сергея Аркадьевича, раздраженно возила щеткой между ним и кроватью. Старик сидел не шелохнувшись. Он хорошо знал цену собственного достоинства. Сиделка заметила на полу фантик.
– Где взял? Тебе врач сладкое запретил! Но понос ведь не помеха, да, Сергей Аркадич?
Сергей Аркадьевич покорно молчал, отстраняясь от потной подмышки.
– Еще раз увижу – неделю в обосранных штанах ходить будешь.
Сиделка ушла, грубо оттолкнув кресло со стариком в сторону. Сергей Аркадьевич дотянулся до ингалятора, сделал глубокий вдох и попытался успокоиться. Взял с тумбочки старый фотоальбом. Вот он, счастливый, с коллегами после заседании суда, а тут с женой Машей, со своим лучшим другом, на своих ногах.
Кто-то постучал. Сергей Аркадьевич удивленно повернулся. Вот уже несколько лет к нему бесцеремонно заходили без стука.
– Можно? – в дверях стоял Мещерский.
Профессор битый час рассказывал старику про эксперимент, но тот все никак не мог понять, чего от него хотят. Профессор понимал, с кем разговаривает, был терпелив и не торопился.
– Вам будет полезно сменить обстановку, как считаете?
Мысли путались в голове Сергея Аркадьевича.
– А расходы как же? – с тревогой спросил он.
Несмотря на то что Профессор отвечал на этот вопрос уже не первый раз, его голос звучал спокойно и заботливо.
– Все на нас. Плюс вознаграждение.
– Меня не отпустят.
Старик выглядел беззащитным как ребенок. Профессор мягко коснулся его плеча.
– Я обо всем договорился. Вас отпустят под мою ответственность.
Сергею Аркадьевичу хотелось плакать, но он держался. Мысль о том, что он может уехать из этого места, казалась безумной, нереальной. Он произнес дрожащим голосом:
– Не хочу сюда возвращаться, прости господи… Никогда…
– Это и
