заложников чуть не провалился из-за того, что те начали помогать захватчикам. Поначалу думали, что такое странное поведение потерпевших объясняется их шоковым состоянием, но потом оказалось, что даже отойдя от шока, люди продолжали защищать террористов и отказывались давать показания. Со временем выяснилось, что этот случай не был единичным: феномен, названный стокгольмским синдромом (то есть симпатия жертвы к мучителю), наблюдался и в других происшествиях. В частности, появилось понятие «бытовой стокгольмский синдром», возникающий у женщин, подвергающихся домашнему насилию. Они скрывают или оправдывают садистское поведение мужа. Аналогичным образом ведут себя дети.
На первый взгляд может показаться, что механизм этот вообще нелогичен. На самом деле все, что происходит с психикой в стрессовых ситуациях, служит одной цели – выживанию. Когда человек убежден, что у него нет выхода и противостоять мучителю невозможно, то стратегия выживания «бей или беги» не поможет. Значит, нужно применить другой способ выжить – замереть, адаптироваться под среду. Есть шанс снизить ярость агрессора, заняв его сторону, стараться его понять, пробовать ему угодить. Именно такой логикой и руководствуется наша психика в случае стокгольмского синдрома.
Под влиянием идентификации с агрессором жертва домашнего насилия «копирует» логику и ценности своего мучителя – и тогда садистов становится уже двое: один снаружи (который бьет), другой внутри (который говорит «сама виновата»). По сути, жертва тоже становится агрессором, только ее злость направлена на себя.
По мнению некоторых психологов, идентификация с агрессором лежит в основе еще одного явления – мазохизма. Лично мне кажется, что природа мазохизма намного сложнее: часть таких людей получает удовольствие вовсе не от боли, а от того, что она закончилась; для другой части самый удовлетворяющий элемент – быть во власти другого. Да и кроме того, в психике мазохиста часто накрепко связаны понятия боли/стыда и удовольствия, как будто одного без другого не бывает. В общем, нюансов тут много.
Нам с вами куда важнее помнить главное: иногда психика делает так, что мы защищаем своих же мучителей. И часто идентификация с агрессором работает в паре с другими защитами. Давайте их рассмотрим.
Диссоциация
Этот механизм психологической защиты заключается в отделении части своей личности или собственных чувств, связанных со стрессовой ситуацией.
Когда слышат о диссоциации, часто вспоминают историю Билли Миллигана, у которого диагностировали диссоциативное расстройство идентичности и насчитали 24 личности. Но это психиатрия. Мы же рассматриваем диссоциацию не как расстройство, а как защитный механизм, встречающийся у здоровых людей.
Если вам трудно представить, что это значит, – не переживайте, я сейчас объясню. Такие ощущения действительно в голову не укладываются до тех пор, пока кто-нибудь не приведет пример.
Вы наверняка с диссоциацией сталкивались. Вспомните, оказывались ли вы в ситуациях, когда:
• смотрели
