на ставнях. Находились они в то время в доме Томаса Слипера. Более указанные свидетельницы ничего к своим показаниям добавить не могут.
Показания записаны со слов свидетельниц, которые под присягой подтвердили их правильность лицам, уполномоченным приводить к присяге в городе Хэмптон, а именно Уильяму Фуллеру и Генри Доу, 10-го числа 2-го месяца 1656 года.
С подлинным верно, Томас Брэдбери.
Показания даны в суде под присягой 4 сентября 1656 года, Эдвард Роусон, секретарь суда.
Свидетельница показала, что матушка Коул явилась к ней в дом и заявила, что муж свидетельницы пожаловался на означенную свидетельницу Натаниэлю Боултону из-за грубых слов последней, которые были произнесены в частном разговоре между свидетельницей и мужем свидетельницы в собственном доме Коулманов, и матушка Коул повторила эти слова[160] свидетельнице, однако, по уверениям свидетельницы, ни она, ни ее муж никогда этих слов не произносили, в чем она клянется. Томас Коулман также подтвердил, что никому означенных слов не говорил.
Показания даны в суде под присягой Томасу Брэдбери.
С подлинным верно, Томас Брэдбери.
Показания даны в суде под присягой 4 сентября 1656 года, Эдвард Роусон, секретарь суда.
«Когда надобно было мне раздеть Юнис Коул для того, чтобы она получила удары кнутом (по приговору суда в Солсбери), я посмотрел на ее груди, и под одной из них (как мне кажется, под левой) увидел я посиневший висящий отросток, напоминающий сосок, длиной примерно три четверти дюйма[162] и небольшой толщины, что тут же заронило во мне сомнения и опасения (поскольку означенную Юнис Коул подозревали в ведовстве). Тогда запросил я разрешения у суда призвать какую-нибудь женщину, чтобы лучше рассмотрела она этот отросток, и, услышав это, Юнис Коул со всей силой потянула за отросток и оторвала его ногтями, и я ясно увидел, что потекла кровь и еще какая-то жидкость, а мне она сказала, что у нее здесь какая-то болячка. Ион Годдард может засвидетельствовать, что видел он, как яростно она чесалась, чтобы избавиться от отростка».
Показания даны в суде города Садбери под присягой 12-го числа 2-го месяца 1656 года Томасу Брэдбери.
С подлинным верно, Томас Брэдбери.
Показания даны в суде под присягой 4 сентября 1656 года, причем Абрахам Перкинс и Ион Редман[163]подтвердили, что находились рядом в тот момент, когда констебль сорвал с матушки Коул сорочку, и увидели свежую рану, из которой шла кровь[164].
В ходе осмотра, произведенного по распоряжению суда, было обнаружено больное место, откуда текла свежая кровь, при этом никаких старых шрамов или ран на теле Юнис Коул найдено не было, что засвидетельствовал Томас Брэдбери от имени суда.
Показания даны в суде под присягой 4 сентября 1656 года Ричардом Ормсби и заверены
Из показаний явствует, что Юнис Коул воспринималась своими соседями как скандалистка, с которой никто не хочет иметь дело, не чурающаяся физического насилия, как в случае с укусом констебля. При этом в какой-то момент они начали подозревать наличие у Юнис магических способностей, позволяющих ей подслушивать самые сокровенные беседы между близкими. В заявлении Мэри Коулман прямо об этом не говорится, но такой намек ясно прослеживается. –
Скопировано из
Около 2 см. –
Дэвид Холл считает, что эти показания дал Эдвард Роусон, но в оригинале прямо указаны другие свидетели. –
«Ведьмовский сосок», или «ведьмина титька», мог появиться на коже стареющей женщины по вполне естественным причинам – возможно, Юнис Коул страдала от папиллом или бородавок. Важнее другое: если смотреть на ситуацию с точки зрения современной медицины и юриспруденции, то осмотр с целью выявления определенных признаков в данном случае явно необъективен и отдает предвзятостью. Раз уж подозрений соседей Юнис Коул хватило суду для того, чтобы, во-первых, приговорить женщину к публичной порке, и, во-вторых, выдать ордер на проведение такого осмотра, в результате него обязательно должны были быть найдены некие уличающие ведьму признаки, вне зависимости от того, чем они являлись на самом деле. –
