в полях. А ты почему сюда приехала?
– Тоже захотела поработать в полях.
Мы улыбнулись друг другу. Я сжимала кусочек сахара, приложенный к и без того сладкому кофе. Песчинки таяли, липли к горячим пальцам. Я волновалась, но уже не из-за того, что это мое первое интервью как журналистки, а из-за самого Матвея.
– Ладно. Давай по порядку. Почему ты вообще решил стать художником?
– Мой отец был ментом, а потом в девяностых заработал кучу денег. Я не хотел стать как он, вот и выбрал самую безденежную профессию. Да еще и не просто художник, а монументалист. Мало кто вообще знает, что это такое.
– Шутишь?
– Нет, – сказал он. – А твой отец тебя не разочаровал?
– Я его не помню. Он умер, когда мне было два.
– Сочувствую. Хотя, честно признаться, не знаю, что лучше.
Мы замолчали. Официантка протирала пустые столы. Я следила за тем, как плавно двигается ее рука, рисуя влажные разводы на пластиковой поверхности.
– Слушай, не хочешь сходить в пятницу на танцы? Тут есть один клуб, правда, на другом берегу. Но мне дали лодку, я смогу нас отвезти, – сказал Матвей.
Первой реакцией было, конечно же, отказаться. Я его совсем не знаю, еще и в клуб какой-то деревенский идти не пойми куда. Там наверняка пьянь и драки. Иза бы меня не отпустила, и думать нечего. Но когда я вспомнила Изу и то, от чего бегу, я согласилась.
– Давай. Я как раз живу на том берегу. В Лавеле.
– Отлично. – Он улыбнулся. – Значит, встретимся в пятницу вечером на том берегу. В Лавеле.
– Так что насчет того, почему ты стал художником?
– Я правду сказал. Или для газеты не пойдет?
– Думаю, не пойдет.
– Тогда напиши, что в соборе Святого Петра в Ватикане меня накрыл синдром Стендаля. Я обалдел, мне стало плохо, я вышел на улицу и уже больше не смог туда вернуться. Очереди были сумасшедшие, не уверен, что меня пустили бы так просто. Но глядя на очередь, которая выходила за границу этого крошечного государства внутри Италии, я решил заняться монументальной живописью. Это было летом после десятого класса. Я тогда окончил художку и вполне неплохо рисовал, вообще я рисовал с детства, но этого было недостаточно. Год я работал, чтобы собрать портфолио и поступить в Штиглица. Но на экзамене получил низкий балл. Прошел еще год, я ходил к ним на курсы. Подтянул свои слабые стороны и поступил.
– А сейчас слишком пафосно. Давай придумаем что-то между.
– Но это все тоже правда!
– И про Ватикан?
– Да, я был под впечатлением.
– Думаешь, читатели газеты знают, что такое синдром Стендаля?
Он засмеялся, я покраснела.
А потом пролетело чуть больше двух часов. Если кому-то кажется, что время на Пинеге замерло, то я поспорю – оно бежит здесь с космической скоростью. Ну или только в этом кафе. Матвей рассказал, как копировал известные картины в Русском музее,
