– продолжает ползать по полу, словно не видит открытого мной пути к спасению.
– Брось, сгоришь! – кричу я.
Незнакомец вскакивает на ноги и поворачивается ко мне. На мгновение застывает в нерешительности, а затем бросается вперед и выбегает из здания. Вокруг меня пляшут языки пламени, жар невыносим. Я кое-как поднимаюсь на ноги и выбираюсь наружу.
Падаю на дорогу, жадно глотая холодный воздух. Вглядываюсь в темноту и ищу глазами Нижнюю улицу. Удаляющийся прочь от пожара человек не замедляет бега. Выскакивает на дорогу – одна из машин резко тормозит, и ночную тишь пронзает резкий гудок. Незнакомец отталкивается руками от капота, и фары машины на миг освещают его угловатую фигуру. Все еще пытаясь насытить легкие вечерним воздухом, я лежу и наблюдаю, как его приметные ярко-оранжевые спортивные штаны исчезают в темной роще, начинающейся за Хадли-Коммон.
Глава 2
Зайдя в отдел уголовного розыска, располагавшийся в задней части полицейского отделения Хадли, констебль Дэни Каш почувствовала, как у нее перехватывает дух. Она взглянула на висящие на стене часы. Без десяти восемь – она пришла за несколько минут до встречи со старшим инспектором Бриджет Фримен. С тех пор как днем ей сообщили, что ее вызывает старший инспектор, время едва ползло. Встреча была назначена на семь часов, но ближе к делу Бриджет Фримен пришлось ее перенести.
По четвергам отдел в это время суток обыкновенно пустовал – уже к шести паб в начале улицы стабильно выманивал из офиса большую часть детективов. Сегодня здесь остались только двое. Оба ужинали – в душном помещении витали ароматы острых мексиканских тако. Полицейские мельком взглянули на Дэни, и один передал другому телефон и рассмеялся. Что-то в выражении его лица подсказало Дэни, что ей его шутка не понравилась бы.
Отделение полиции Хадли было одним из последних в столице, все еще размещавшемся в старом викторианском здании. На протяжении многих лет его без конца расширяли, устраивая все новые плохо продуманные перепланировки. Приспосабливаясь к нуждам растущего отделения, ломали стены, объединяли кабинеты в общие офисные залы, втискивали письменные столы в ниши, прежде занятые шкафами. Однако розыскной отдел несмотря ни на что оставался на прежнем месте – в задней части старого здания, подальше от повседневной суеты. Летом здесь было невыносимо жарко; зимой включали обогреватели, но они производили больше шума, чем тепла. Высокие, почти до потолка, окна практически не давали света, поскольку выходили на кирпичную стену соседнего здания.
Но это было единственное на всем белом свете место, где Дэни чувствовала себя по-настоящему дома.
Дэни прошла к своему столу. Провела ладонью по обшарпанной столешнице, ощущая кончиками пальцев царапины и шероховатости, испещрившие за долгие годы деревянную поверхность. Дэни отодвинула видавшее виды офисное кресло из кожзама с протертым сиденьем и залоснившейся спинкой. Села за стол и пробежалась по полустертой клавиатуре компьютера. В детстве она одним пальцем набирала на ней
