именно это и произошло. Только свидетелей случившегося нет. Значит, доказать свою непричастность мне будет очень проблематично.
К сожалению, картина, которую я увидел, всю надежду на благополучный исход уничтожила на корню.
Девчонка лежала на спине, раскинув руки в стороны, и смотрела в темное ночное небо пустым взглядом. Правда, к моему удивлению, она дышала. Грудь еле заметно поднималась и опускалась. На губах Ангелины булькали розовые пузыри, и даже не будучи доктором я бы мог точно сказать, у нее повреждены внутренние органы. Или орган. Не знаю. Но явно Романовская не жилец. Даже если я сейчас вытащу этот чертов прут, ничего не изменится. Вернее, изменится, но скорее всего в худшую сторону.
– Дура, блин… дура! – Я с разбегу хлопнулся на колени, прямо рядом с Ангелиной.
Что делать, не мог сообразить вообще. Психометаболизм? Хорошо. Могу попробовать. Но пока прут остаётся в ее теле, хрен у меня получится, особенно, если учитывать, что действовать я буду наугад. Чертова биология. Надо было учить анатомию человеческого тела. Это – первое. А второе – буквально прошлой ночью я уже пытался спасти одного человека. Вышла – херня. Нет, он как бы жив, если верить словам Полковника, но сам процесс спасения выглядел совсем не так, как должен.
Попробовать позвать Романовскую, как было с псиоником? Каким образом? Она жива. По крайней мере пока еще. Не добивать же мне ее ради того, чтоб потом вернуть обратно по дороге в неизвестность. Да и кроме того, я сам не понимаю, как это работает. А с Ангелиной уже были прецеденты. Вернее, прецедент. Когда она по моей же вине оказалась в Аду.
– Что ты наделала? – Спросил я Романовскую.
Хотя, на хрена? Не понятно. Взгляд ее, несмотря на хриплое дыхание, все равно был пустым. Я вообще удивлён, что оно еще есть, это дыхание.
– Что происходит? Я спал, а потом меня буквально подкинуло в постели. Какая-то сила словно за шиворот вытащила. Твои шуточки? Развлекаешься?
Я замер, услышав за спиной голос Ликвидатора. Он шел в мою сторону и пока еще не видел самого главного – Ангелину.
Я вскочил на ноги, повернулся, а потом сделал шаг вправо. Перед смертью не надышишься. Чем быстрее Романовский узнает, тем лучше.
– Это… Что ты… Лина! – Полковник сорвался с места, в одну секунду перейдя на бег.
Дальше, собственно говоря, была вполне ожидаемая сцена – убитый горем отец рядом с умирающей дочерью. Кроме одной детали. Ликвидатор не кричал, не рвал волосы на голове, не рыдал. Он просто молча опустился на колени и почти минуту смотрел на бледное лицо девчонки. Потом обернулся через плечо и спросил:
– Это месть?
Ну, вот. Как я и думал. Первое, о чем подумал Полковник, будто мне пришла в голову охренительно тупая идея убить его до́чушку.
– Я ни при чем.
Больше сказать было нечего. Романовский или поверит, или нет. Третьего не дано.
– Спаси ее. – Ну, конечно же, данная фраза
