осторожно вытащил уголки из диагональных прорезей и на обороте фотографии еле разобрал карандашную подпись: «Слева направо: Аня, Федя, Галя (с котенком), Люда, Таня, Боря, Витя (внизу)». Мальчик даже подпрыгнул на кресле: «Боря! Как я! А почему я о нем ни разу не слышал?» Вертя снимок туда-сюда, он с волнением убедился, что похожего на него мальчугана действительно зовут Боря. Как это он раньше не замечал? Ну да, все внимание ушло на котенка у бабушки на руках и на большую овчарку рядом с Витей. Зато узнал, что котенка звали Мурзик, а собаку Пальма. Боря досадливо поморщился: ну как он мог так зевануть? «Вот бабушку выпишут – уж я ее расспрошу…» Он беспокойно заерзал на кресле, потом не выдержал и со снимком в руках пошел в дядину комнату, откуда раздавались равномерные звуки стрельбы и механического шипения, означающего, что дядя в основном промахивается. Володя отмахнулся от племянника:
– Сейчас-сейчас… вот блин, убили. Чего тебе?
– Я не буду отвлекать. Только скажи: кто это? – Он показал пальцем на крайнего справа пацана в шортах на лямках, но без рубашки.
– А, этот… погоди… Ну да, это же твой тезка. Папин двоюродный брат, сын дяди Саши. Тот старше гораздо был, чем мой дед. А это его сын получается. Видишь, бабушка здесь совсем мелкая, года три, не больше, а этот Боря уже почти подросток. Теперь мне можно продолжить? – иронически спросил он, но, заметив исследовательский блеск в глазах племянника, вздохнул, приобнял его за плечи и подтолкнул к выходу: – Пошли, там у мамы еще альбом был.
Они вернулись в бабушкину комнату, и Володя достал из закрытой секции стенки огромный темно-зеленый альбом:
– Он не лез ни на одну полку. На, изучай. Хочешь, еще конфет возьми. Дело не быстрое… Кстати, ты знаешь, что брат деда Сени что-то записывал на фронте? Ну, типа заметок, я не вникал. И письма… Куча, в общем.
– Где? – чуть не подавился Боря.
– Ну ты прям этот, архивщик. Кстати, папка твой тоже интересовался, было дело. А я откуда знаю? На чердаке где-то. Мама давно еще всё перебрала, дедовы письма вон, в той папке на полке. А остальное в чемодан сложила и убрала. Потом у нее спросишь. Все, мне некогда.
Боря сидел в кресле, держа на коленях тяжелый прохладный альбом. Он даже боялся дышать, и в горле пересохло. Он быстро вскочил, сбегал на кухню хлебнуть воды и вернулся к альбому. «Так, значит, дед Саша. Это он мне как двоюродный прадед получается, а бабе Гале дядя, ага». Он всматривался в лица на потемневших фотографиях, сравнивая их с первым альбомом, вытаскивая снимки и читая карандашные подписи, местами еле заметные, местами четкие. Они были написаны двумя почерками. «Интересно, кто это писал?» И Боря решил не дожидаться, когда бабу Галю выпишут, а сходить ее проведать и заодно всё выяснить.
На последней странице мальчик увидел сложенный вдвое альбомный лист, и его сердце замерло: это было генеалогическое древо Лазаревых, нарисованное тем же почерком, что
