тем, что с готовностью играл с ее детьми, как будто сам был ребенком. За работу ему платили сто долларов в неделю, но он сказал ей, что уже ищет что-нибудь получше.
Она нашла в нем не столько ухажера, сколько спокойного сожителя. Если у него и были чувства к ней и детям, он не выставлял их напоказ. Она говорила подругам, что он «помешан на чистоте» и требует от нее соответствия этим стандартам. Каждое утро, даже если его назначали на свалку, ему была нужна свежевыглаженная белая рубашка, а носить те, что не нуждались в глажке, он отказывался. Он также отказывался садиться за руль, объясняя, что его это нервирует, и предпочитал пройти девять или двенадцать километров пешком или отправиться на велосипеде к реке Святого Лаврентия – тридцать два километра в одну сторону и столько же обратно.
У него было любопытное хобби: он клал поверх картины кусок стекла и делал копию краской. По мнению Пенни, некоторые из его картин годились на продажу, но деньги его, похоже, не очень интересовали. Когда Пенни спросила, где он научился этой технике, он сменил тему. Однажды он обнаружил трещину на одной из своих картин и закричал:
– Сраные дети!
– Ее случайно разбила я, – призналась Пенни.
Он тут же смягчился:
– А, ну тогда все в порядке.
После того как они прожили в квартире несколько недель, его настроение и поведение начали резко меняться. Пенни пыталась, но не могла понять, в чем дело. Он исчезал после ужина и возвращался далеко за полночь. Он оставил букет полевых цветов на пороге соседки с запиской: «Тебе на могилу», а потом отказался что-либо объяснять. Он флиртовал с барменшами и официантками. И хотя он утверждал, что дети Пенни действуют ему на нервы, между ним и детьми как будто существовала какая-то особенная связь. Похоже, он отдавал предпочтение светловолосым мальчикам, и ему нравилось проказничать с ними. В обычный день он приходил домой с работы около 16:00 и выходил на улицу к детям побороться или поиграть в мяч, кикбол, пятнашки, прятки. Иногда она слышала громкие голоса и заставала его в шумной компании играющих детей. Иногда он злился. В старших классах Арт занимался борьбой, и работа на свежем воздухе помогала ему поддерживать себя в хорошей физической форме; он не всегда сознавал, насколько сильнее своих маленьких товарищей по играм. Не раз она видела, как дети в испуге убегают от него. Женщина по имени Лутц пожаловалась полицейским, что он схватил ее сына за шею, но дальше этого дело не пошло. Двухлетняя дочь Пенни плакала и жаловалась всякий раз, когда ее оставляли на попечение Арта. Пенни хотела узнать, не делает ли он с ней чего-то плохого, но решила не пугать девочку.
Вся домашняя жизнь семьи проходила в гробовом молчании. Арт отправлялся на работу еще до рассвета и ограничивался коротким приветствием, когда возвращался. Самым громким звуком за ужином был звон столовой посуды. Иногда он уходил в себя и часами сидел молча на одном месте, не обращая внимания на нее и детей. Пенни выросла в тихой, спокойной семье и старалась
