могли пропустить такую заметную деталь, как детское сиденье?» Детектив не спал уже почти сутки и начинал сомневаться в собственном восприятии. «Вот черт, – спрашивал он себя, – где я облажался?»
Детектив решил задать еще несколько вопросов. Было пять утра, но если Шоукросс еще не спал, то вполне мог бодрствовать и он. И интервью считалось законным, пока интервьюируемый соглашается отвечать на вопросы. На всякий случай Кубински еще раз напомнил подозреваемому о его правах, а потом спросил:
– Арт, как давно у тебя это детское сиденье?
Шоукросс не ответил. Впервые с момента задержания его как будто парализовал страх. Такое уже случалось с ним четыре месяца назад при допросах по делу Блейка.
– Арт, Арт, – не отставал детектив, – ответь мне! Я про ту черную штуковину над задним колесом твоего велосипеда. Она выглядит новой. Когда ты ее купил?
Шоукросс поднял голову. На его лице застыла недовольная гримаса.
– Ну, не знаю… Эм… недавно.
– Когда недавно? – Кубински подался вперед.
Шоукросс отмалчивался еще несколько минут, потом все же сказал, что купил сиденье в магазине «Грантс».
– Когда, Арт? – требовательно спросил детектив. – Не где. Когда?
Шоукросс сказал, что не так уж давно.
– Ты ведь знаешь, что мы можем проверить это, да? – напомнил Кубински. – Мы уточним в магазине. Хочешь, чтобы мы это сделали, Арт?
Шоукросс снова уставился на собственные колени, потом признал, что сиденье, возможно, было одной из покупок, которые он сделал накануне вечером.
Кубински тут же воспользовался этим признанием.
– Почему ты изменил внешний вид велосипеда? – спросил он. – Это потому, что тебя заметили после того, как ты убил девочку?
– Не убивал я никакую девочку.
– Хорошо, – сказал детектив. – Ты не убивал никакую девочку. Тогда ты не станешь возражать, если мы еще раз пробежимся по твоему дню с самого начала?
Убийца, казалось, не возражал. Он сказал, что день начался в восемь утра, когда он вышел из дома и отправился на рыбалку. «Продолжай, говори, – сказал себе Кубински. – Ранее вечером ты сказал мне, что ушел в семь».
Подозреваемый противоречил сам себе и по другим пунктам. «Дело движется, – подумал детектив. – Дело движется». Кубински начал делать пометки в блокноте.
Показания становились все менее точными, особенно насчет периода от полуночи до встречи с соседом по имени Терри Тенни. Казалось, в этом временном отрезке есть что-то, из-за чего ему становится некомфортно. Кубински настаивал на точной последовательности действий. Противоречия множились, как и записи в желтом блокноте детектива.
В какой-то момент Шоукросс вдруг опустил голову и замолчал. Он сидел, будто вдруг окаменев, и даже не моргал. «Что с этим парнем? – подумал Кубински. – Почему он так дергается, словно перемещается отсюда на Марс и обратно?»
– Арт?
