и оттащили обратно в лес. Все явные признаки садистского убийства тут были налицо.
Около четырех часов дня Чарльзу Кубински сообщили, что его новый друг хочет поговорить. Надзиратель проводил Шоукросса в кабинет детектива.
– Чарли, – сказал заключенный, – я решил помочь тебе.
Кубински не вскочил, не схватил бланк признания и даже воздержался от комментариев. В ходе семи бесед за последние три дня он научился делать вид, будто именно Шоукросс контролирует ситуацию. В противном случае задержанный мог заупрямиться, как теленок.
После очередного типичного молчания убийца сказал, что судья назначил ему адвоката по имени Дирдорф, «и я не могу показать тело ребенка, не согласовав это с ним». Но он заверил Кубински, что разрешение адвоката всего лишь формальность.
– Я сам все продумал, – сказал Шоукросс. – Ты был добр ко мне, и я хочу сотрудничать.
Кубински сам не ожидал открыть в себе такой большой запас терпения. Они провели еще несколько минут, беседуя на отвлеченные темы, когда из коридора донесся крик: «Мы нашли Блейка!»
Кубински сделал вид, что не расслышал. Шоукросс изменился в лице и забормотал что-то себе под нос.
– Что? – спросил детектив. – Что ты сказал, Арт?
– Я сказал, что вы все можете пойти к черту.
Кубински точно знал, о чем он думает: «Чарли уже ничем не сможет мне помочь. Это не в его власти».
– Тело у вас, – сказал Шоукросс. – Делай теперь, что хочешь.
И он уставился в пол.
Еще целый час Кубински спорил, обещал и угрожал. Потом, поняв, что ничего не выйдет, он ворвался в кабинет начальника. Вечеринка в честь победы только начиналась.
– Садись, Чарли, – сказал шериф Ирвинг Энджел. – Я заказал пива.
Кубински узнал репортеров из «Уотертаун дейли таймс» и представителей вещательных служб. Он вздрогнул, когда Лофтус хлопнул его по спине и похвалил за отлично проделанную работу:
– Тело нашли именно там, где ты и сказал.
– И что это нам дает, шеф? – холодно спросил Кубински.
– Чарли, – сказал заместитель начальника Киллорин, – разве ты не слышал? Мы нашли ребенка!
– Вы нашли его тело, – поправил его Кубински. – А теперь скажи мне, как ты собираешься связать это с Шоукроссом.
Лофтус и другие продолжали вести себя так, как будто дело раскрыто, в чем Кубински по-прежнему сомневался.
– Как, черт возьми, мы собираемся возбуждать судебное преследование? – спросил он. – Где неопровержимые доказательства?
Киллорин ответил ему, что об этом пусть беспокоится окружной прокурор. Кубински и хотел бы чувствовать себя поувереннее. Билл Маккласки был популярным прокурором в течение шести лет, но некоторым детективам казалось, что он не решается доводить дело до суда без наличия неопровержимых
