События развиваются стремительно. Наши резервы не подошли из‑за бездорожья. Танков нет. Авиация днем была, но это не помогло.
Обстановка очень напряженная. Возможно, что я пишу последние строки.
22 января 1943 г.
Всю ночь позавчера и почти весь день вчера обстреливалась станица из тяжелых орудий. К вечеру наши взяли назад Ламбину. Обстрел станицы прекратился. Настроение несколько улучшилось. Я спал без ботинок в том же блиндаже.
К нам приехал начфин москвич Горохов. До войны он работал в издательстве «Художественная литература». Эта сволочь погрязла во вшах и наградила всех нас. Он какой-то псих и жрет вшей. Так просто ловит их и кладет на зуб, объясняя свое загрязнение расстроенными нервами. Мы его к черту прогнали из блиндажа.
Сегодня с утра переменяли белье. Мыли все в блиндаже, наводили возможную чистоту.
Настроение снова упало. Противник подтянул 2 полка пехоты, 2 полка артиллерии, до 50 танков и тяжелый бронепоезд. Вчера он трижды бросался в атаку на Ламбину, но, потеряв до 40 человек убитыми, отошел.
Сегодня ведет наступление на Ламбину, с хутора Ворошилов, на Смоленскую и Григорьевскую-Афипскую. Уже из Смоленской часть наших выбил, а часть окружил. Положение усложняется. Я уверен, что он хочет занять Крепостную и ликвидировать подступы наших войск.
Каждый час приносит неожиданные новости. Что будет дальше, сказать трудно. Наша армия из‑за бездорожья лишена танков, артиллерии и боеприпасов и питания. Два дня мы уже сидим без хлеба и почти без еды. Я на всех варю котелок манной каши на воде без всяких жиров 2 раза в день. Вот и питание.
23 января 1943 г.
Часов 9–10 вечера. Я закончил переписывание различных бумаг, над которыми работал после обеда, в период затишья от бомбежки и канонады.
Сегодня началась она часов в 12 дня и продолжалась до темноты. Летали разнообразные самолеты (разведчики, пикирующие бомбардировщики, фокке-вульфы), все бросали бомбы, гранаты и, кажется, термитные снаряды. Одновременно била тяжелая артиллерия.
Все это усугублялось сильным ветром-моряком. Полстаницы разбито. Снаряды и бомбы ложились недалеко от нашего блиндажа. В нем вылетели стекла. Мы в блиндаже ударились в панику, особенно тогда, когда корректировщик стал кружиться над нами, и прятались под нарами, наивно в страхе думая найти под хрупким столом или нарами защиту от бомб и снарядов. Нервы у всех напряжены до предела, все были морально подавлены и ждали своего конца.
После этого все были измучены, и работать было трудно. К тому же мы голодны. Я уже писал, что пекарню разбило. Хлеб дали выпекать домохозяйке, но сегодня разбило и ее печку. Хлеб остался в виде теста в формах, приготовленных для выпечки.
Нам дали крупу, но что мы с нею будем делать. Никто из домохозяек не хочет готовить. Все окончательно подавлены. Успехи на нашем фронте безрадостны.
В блиндажах постепенно размножаются вши. Я вчера сменил белье, а сегодня
