снова не так-то?
В общем-то, догадаться было легко. Только радости от своей проницательности не ощущал.
– Что стряслось? – спокойным тоном произнес, стараясь не уподобляться супруге, которая зло смотрела на меня.
– Она орет уже битый час и не замолкает! – ткнула Айза в сторону коридора. – Я уже не знаю, чем ее занять. Набери проклятой няньке, пусть срочно приходит! – настаивала жена, едва не топая ногами.
– Галина Николаевна заболела! – пояснил, кажется, в третий раз Айзе за сегодня. – Ее пару дней не будет. Справимся!
– Справимся? – взревела жена, отшвырнув в сторону документы, что лежали на краю письменного стола. – Не мы, а я! Дёмин, – рычала она, – тебе легко говорить, ты на работе пропадаешь, а я целый день с ней. И ей все не то! Сидеть спокойно не хочет, днем уложить невозможно, она все разбрасывает.
– Ей два! – развел руками, не понимая, как обыкновенные вещи жена не может принять. И я, и она были в этом возрасте и вели себя совершенно идентично, скорее всего.
– И что? Два! Два года этому аду!
– Так нельзя, Айза. Надя еще совсем крошка и тебе не помешало бы быть терпеливее с ней.
– Я больше не могу, Матвей. Я вымотана. Если ты не устал в офисе, то вперед. Играй, укладывай, развлекай, как можешь. А я…. Я, – откинула Айза прядь волос со лба, – пожалуй, успокою свои нервы в ресторане, наслаждаясь музыкой, а не дикими криками. Я не нанималась вытирать задницу. Ты хотел ребенка, вот и получай! – жена выскочила пулей, захлопнув за собой дверь.
Детский плач не прекращался. Я четко слышал, как всхлипывала малышка и поспешил подняться с места, направившись в гостиную.
Айзу я действительно не понимал. Не мог осознать, как мать может быть такой жёсткой с собственным ребенком, как может лишить дочь ласки и любви. Айза в последнее время часто срывалась, списывая на усталость и занятость в своем салоне. Заботы о ребенке легли на плечи няни, но вот так случалось, что последняя приболела – это жизнь. Я бы с радостью проводил больше времени дома с дочерью, но, как назло, на носу были важные сделки, и я буквально порой ночевал на работе.
Увидев меня в гостиной, Надя тут же замолкла, принявшись тереть красные от слез глаза.
– Ну, чего ты? – присел я на корточки, подзывая ее к себе. – Отчего слезы на таком красивом личике?
– Кушать, – пролепетала она, – хочу.
– А маме говорила об этом?
Надя кивнула, указывая маленьким пальчиком на журнальный столик, на котором лежал бутерброд, сделанный наспех.
– Да уж, – подхватывая малышку на руки, встал я, – пойдем-ка, поглядим, что там еще есть в нашем холодильнике.
Она закивала, начиная расцветать. Кажется, уже и забыла, как ревела еще минуту назад.
– А мама где? – несмотря на придирки Айзы, Надя ее любила, да и как иначе – не чужие люди.
– Мама уехала по делам, – видя в окно, как жена сидит в машине и с кем-то общается по телефону. – Потому сегодня я за главного.
С кухни тянулись
