и сказала дрожащим голосом:
– Ты для меня всегда будешь лучшей подругой. Обещай, что мы однажды встретимся.
– Обещаю! – со слезами прокричала она.
Это был последний раз, когда я ее видела.
В том же году я подружилась с Кортином и Лойзи. Дружба с ними наполняла меня ощущением нужности, которое напрочь покинуло меня не только после ухода Лии, но и дома, когда между мамой и папой начался разлад. Я часто слышала тайком их разговоры о разводе, споры о дележке нажитого имущества и угрозы друг другу тем, что не дадут общаться со мной. Хотя на самом же деле в их постоянных скандалах и ссорах никому не было до меня дела.
Я не помню день, когда папа ночевал последний раз дома, когда мы вместе ходили с ним в парк аттракционов. Я забыла, когда в последний раз видела на мамином лице улыбку, когда она вновь была добра и ласкова со мной. Мамин голос с того самого дня звучал для меня как угроза, словно я была причиной их с папой скандала, будто я мешала чему-то, что должно было между ними наладиться, но не могло. Мне казалось, что тот брошенный чайник был сломан по моей вине, ведь я находилась там, совсем рядом, но совершенно ничего не сделала.
Мои собственные чувства стали мне чужими. Я все чаще уединялась в своей комнате, погружаясь в мир игр, выдумывая истории, где герои находили спасение и понимание, которых так отчаянно не хватало мне в реальной жизни. Каждый новый день становился испытанием на выдержку, и запах вечно холодного ужина и невнятный ответ на мои вопросы становились привычными, как обои в гостиной, что давно нуждались в замене.
Детский сад был единственным местом, где мне удавалось найти временное укрытие от домашнего хаоса. Здесь меня хотя бы замечали. Однако даже игры с Лойзи и Кортином, предоставляющие возможность забыться, часто прерывались горькими мыслями о том, что ждет меня за стенами сада.
И как бы я ни старалась, мои собственные попытки наладить общение с родителями никогда не приносили плодов. Мое желание привлечь их внимание рисовало на лице мамы лишь новое выражение недовольства, а папа, как привидение, появлялся дома все реже и реже.
– Что ты натворила? – кричала на меня мама, когда я решила приготовить для нее печенье. – Немедленно выброси это в ведро!
– Я готовила для тебя подарок… – пищала я, надеясь, что неудавшееся печенье заменят добрые намерения.
– Я сказала тебе выбросить! – мама вырвала из моих рук продукты, а затем толкнула меня в сторону раковины. – Прибирай то, что испачкала. Я после работы не буду за тобой бегать.
Ее слова ранили меня в самое сердце, ведь еще недавно мы вместе мыли посуду, общаясь и шутя, мы рассказывали друг другу истории и сказки, которые превращали мир вокруг нас в настоящую симфонию эмоций и приключений.
Теперь же мне оставалось только мечтать о том, чтобы однажды проснуться и обнаружить, что все это – страшный сон, и что мама с папой снова могут обнимать меня, как это было однажды давно.
В
