на ужин тоже, мы стали закрывать за собой дверь. Когда мама или я подходили к сорочёнку, он разевал свой клюв и громко орал, требуя очередного червяка. Мама вывалила кошачий корм в кошачью миску.
– Теперь это червяки, – сказала мама. Она взяла мясной кусочек и поднесла его к птенчику. Птенец немедленно широко открыл клюв и заорал. Мама бросила туда кусочек, и он исчез в утробе птички. Клюв остался открытым и вопль не прекратился. "Дай, дай, дай" – говорил птенец. Мама взяла второй кусочек, и всё повторилось снова. Я не знаю, на каком по счёту кусочке остановилась мама, но она взяла пипетку, набрала в неё воды и принялась поить птичку. При этом клюв у птички не закрывался.
В конце концов, сорочёнок насытился и оставил под собой огромную белую лужу. Он сделал пару шагов и удивлённо покосился на эту лужу. При этом он напрягся и оставил точно такую же вторую лужу.
Во входную дверь позвонили. Это были соседи. Они принесли клетку. Собственно, не они, а он. Было бы смешно, если б они вместе нашли клетку, взяли б её в руки, вместе поднялись к нам и все вместе указательными пальцами одновременно ткнули в одну малюсенькую кнопку звонка. Он – это дедушка. Ему очень хотелось посмотреть на нашу птичку. Когда она сытая, она такая хорошенькая, такая милая, такая пушистая. Такой мы и показали её соседу-дедушке. Дедушка долго рассматривал сорочёнка, а сорочёнок, своими маленькими чёрными бусинками, рассматривал дедушку.
Мама рассыпалась в благодарностях и дедушка ушёл. Пришёл папа. Долго смотрел на сорочёнка, потом на разобранную клетку. Он принёс какие-то инструменты и, вскоре, клетка была готова. У неё была даже дверца, и даже выдвижной лоток. От клетки чем-то пахло, наверное, предыдущими жильцами.
Мама поместила сорочёнка в клетку, а я открыла дверь комнаты. В проёме сразу же показались усы, затем кошачий нос и глаз. Кот остановился, чтобы оценить обстановку. Увидел, что между ним и обедом появилась клетка. Огорчённо мяукнув, усы и нос котика исчезли в глубине квартиры.
Я ежедневно учила сорочёнка летать. Сперва я отпускала его с ладоней на диван, а через день-два стала отпускать его на пол. Он распускал крылья, спрыгивал с руки и немножко пролетал, садился и удивлённо крякал.
В воскресенье мы поехали на дачу и взяли с собой сорочёнка. Он прыгал и скакал по траве, запрыгнул на стул, гордо прошёлся по столу и спрыгнул с растопыренными крыльями вниз.
В прошлом году, летом, мы приехали на нашу дачу. Папа вышел из-за руля, снял замок и открыл ворота. Затем снова сел в машину и довёз нас с мамой до дома. Хотя там и было недалеко. Перед домом было пять, а может и шесть, всё равно я тогда умела считать только до четырёх, грядок с клубникой и мы ехали на дачу в предвкушении прохладного вкуса мякоти и сока этой замечательной красной ягоды с жёлтыми вкраплениями. Пока мы ехали от ворот до дома, я успела заметить пятерых, а может и шестерых, сорок, сидящих на высоченной ограде. Честными маленькими глазками они рассматривали нас и делали вид, что их не интересует ни огород, ни то, что там растёт.
Мы вытаскивали из машины
