зашумел.
– Я тут рассортировал ваши записки, – продолжал БМП. – Встречаются две крайности. Одних интересуют глобальные вопросы – например, возможна ли перестройка при однопартийной системе? Других беспокоят чисто бытовые проблемы – например, будет ли в магазинах мясо? Так с чего начнем – с многопартийности или с мяса?
– С мяса! – крикнули из зала.
– Проголодались, видно! – усмехнулся Бусыгин, и актив взорвался хохотом и аплодисментами.
Инструктор Голованов встал, подошел к полированному ящичку и высыпал целую пригоршню новых записок. Аллочка, скучавшая возле столика стенографисток, встрепенулась и с плавностью в движениях, сводящей с ума мужиков, двинулась на сцену. Телевизионщики врубили свои юпитеры на полную мощь, и зал сразу превратился в переговаривающуюся, смеющуюся, хлопающую темень…
– Ты где ходишь, барбос? – сердито прошептал Мушковец, как только Чистяков сел рядом.
– Это мой ребенок! – ответил Валерий Павлович.
– Какой ребенок?
– С больными почками…
– Я так и знал! А больше тебе эта аферистка ничего не напела? Внуков с простатитом у тебя случайно нет?
– Это мой ребенок, – твердо повторил Чистяков.
– Точно? – погрустнел дядя Базиль.
– Точно.
– Ну ты и кошкодав! Лялька ничего не знает?
– Нет. Это было до свадьбы… – ответил Валерий Павлович и добавил: – Я завтра пойду к Бусыгину.
– Обязательно! – зло подхватил Мушковец. – Иди и скажи: у меня вчера неожиданно появился ребенок с больными почками и другой фамилией. Нужно положить в Нефроцентр…
– Не юродствуй!
– Это ты не юродствуй! Он же только ждет повода. Кому ты будешь нужен, когда тебе голову оторвут, Валера?!
– Неужели ничего нельзя сделать?
– Не знаю… Я пробовал месяц назад засунуть туда знакомого мужика. Так новый директор – членом его по корреспонденту – сразу БМП накапал. Завернули. А мне по шее…
В зале снова раздались аплодисменты. Бусыгин отложил отработанную записку и взял другую.
– Жилье. Вопрос, товарищи, сложный, больной вопрос. Все, что можно, делаем: каленым железом выжигаем кумовство и взяточничество, ставим на место тех, кто привык хапать в обход очередников. Тут в записке спрашивают, какая у меня самого квартира. – Бусыгин пристально поглядел в зал и усмехнулся. – Секрета никакого нет. В Подмосковье, где я раньше работал, была трехкомнатная. Теперь двухкомнатная…
– Правильно, двухкомнатная на двоих, – прошептал осведомленный дядя Базиль, – кухня четырнадцать с половиной метров и холл двадцать два. Мне бы такую двухкомнатную!
– Я с вашего позволения, товарищи, продолжу свою мысль, – холодно сказал БМП и долгим взглядом
