стали твердыми и шершавыми. Я попеременно сильно старался отсасывать из них молоко, а они всё грубели и росли.
Неожиданно я почувствовал, как мамашка сделала какие-то движения тазом, и член стал упираться уже не в лобок, а ей в промежность. МОКРУЮ!!! промежность. И вслед за этим последовала серия толчков с ее стороны, пропускающих член в ее влагалище.
Я с облегчением откинулся на спинку кресла, а Тайя последовала следом за тем, что я не выпускал ее грудь и сосок изо рта, и тоже легла на меня всем телом, продолжая делать толчки тазом на члене. Погружение органа в орган были как-то естественны и взаимно приятны.
Так мы и оказывали друг другу помощь: я отсасывал ей молоко из молочной железы губами, а она влагалищем доила член внутри себя.
Первый оргазм сотряс нас обоих одновременно или с таким незначительным секундным разрывом, что лично я не замети даже, кто начал первым. Изливаться внутрь кормящей матери практически безопасно в плане незапланированной беременности, потому я кончил без задних и тревожных мыслей. Тайя, похоже, тоже получила удовольствие.
– Продолжаем лечение? – с улыбкой спросила японка, не вынимая органа из органа, на что я согласился.
И она скакала на мне верхом до утра, – лежа на мне и затыкая мне рот своей молочной железой, время от времени сотрясаясь от оргазма. Я лежал под ней положив уставшие руки на подлокотники кресла, и не старающийся ей сопротивляться. Сменить позу мы фактически не могли, но нам и эта поза была приемлема.
На рассвете в соседней комнате заплакал ребенок, и Тайя принесла его и, сев опять на член верхом, стала его кормить здоровой грудь.
– А ты знаешь. Боли уже нет. Есть некоторый дискомфорт, но такое ощущение, как после обычного массажа любой части тела.
Она свободной рукой потрогала ту часть груди, где вечером были боли.
– Нет не только боли, но и уплотнения не нахожу. Ты гений! – на этом возгласе она снова ввела в себя член и стала укачивать малыша, равномерно покачиваясь на мне в ее всенощной верховой езде, что-то напевая и улыбаясь мне.
Одиночество влагалища
– Я не брошена, даже и не думайте такие глупости, – дама в вечернем платье с глубоким декольте ходила передо мной, покачивая на руках малютку. – Просто на таком удалении муж не может каждый вечер навещать нас. А я волнуюсь за ребенка. Он приезжает на выходной, конечно. Но нам с ребенком этого мало.
Волнистые темно-каштановые волосы, серьги – словно по толстому обручальному кольцу на каждом ухе, про глубокое декольте вечернего платья я уже сказал.
Поводом к беспокойству и вызову в номер было то, что ребенок уже несколько часов не мочился. Когда я развернул и раздел спящее дитя, из вороха снятого белья ударила струя почти в потолок. Еле успел увернуться.
Казалось бы, мне здесь уже больше было нечего делать, но мамочка Сара попросила подождать, пока она укачает ребенка. И теперь ходила с ним по комнате, тихо разговаривая со мной.
