заключает он.
– А вот годишься ли ты мне в парни, я не знаю. Твоя очередь назвать пять своих невероятных качеств, – требую я.
– Легко, – пожимает плечами Дастин. – Я верный и надежный. Раз.
– Ты повторяешь за мной! – возмущаюсь я.
– Мы просто похожи, – усмехается он и продолжает: – Очень заботливый. Умиляюсь сам себе. Два.
Я закатываю глаза.
– Взял сто килограммов в жиме лежа. Три.
– Это что еще за плюс? – смеюсь я.
– Я не мог преодолеть этот рубеж несколько месяцев. Так что это огромный плюс! – не соглашается Лестерс.
– Дальше.
– Щедрый. Можешь просить все, что хочешь. Четыре.
Я хочу тебя, Дастин Лестерс.
Он выжидающе смотрит на меня.
– А пятый?
– Я могу сделать так, что ты, рыжая, забудешь обо всем на свете.
И он, резко развернувшись ко мне лицом, начинает целовать меня в шею и ключицы, обжигая горячим дыханием. Дастин знает, что мне нравится. И чередует нежные прикосновения с жесткими и дерзкими.
Я запускаю пальцы в его волосы. Все, что мне остается – просто наслаждаться. И плевать, что на коже останутся следы.
– Ну как, я прошел кастинг? – спрашивает Дастин. – Роль твоего парня подходит мне?
– Подходит, – отвечаю я, пытаясь восстановить дыхание. – Но еще больше тебе подходит роль моего ученика. Показывай гитару!
Мы идем в гостиную – гитара лежит на диване, а кейс стоит на полу, прислоненный к креслу. Кто-то умиляется маленьким детям, кто-то – котятам, а я умиляюсь, видя музыкальные инструменты. И гитары – моя слабость.
Я сажусь, бережно беру ее в руки и внимательно рассматриваю со всех сторон – шестиструнная электроакустическая гитара с корпусом D. Стильная, с окантовкой вокруг деки, из качественного цельного дерева: красное – для грифа, черное – для струнодержателя и грифной накладки. Я читаю название фирмы и не могу поверить своим глазам. Это «Мартин». Настоящий «Мартин», премиум-класса. И… быть не может! Неужели это.
Я с трепетом провожу пальцами по струнам, извлекая чистейший и плотный живой звук, и поднимаю на Дастина еще один изумленный взгляд. Это невероятный инструмент!
– Лестерс, – слабым голосом спрашиваю я. – Ты понимаешь, что совершил преступление?
– Не понял, Франки, – честно признается он и хмурится. – Если что – я ее не воровал. А купил.
– Я не об этом! Это же «Мартин». «Мартин», понимаешь?! Она произведена под индексом CEO!
– И что? – ничего не понимает Дастин.
– Это значит, что она выпущена ограниченным тиражом! Их в мире штук пятьдесят, не больше. И такие гитары должны быть у крутых музыкантов, а не у начинающих!
– Это номер тридцать четыре, – вставляет Лестерс довольным тоном. – Там подписано, под дыркой на передней деке.
Резонаторное отверстие дыркой еще никто при мне не называл! Я безумно возмущена и готова высказать Лестерсу
