несколько секунд, мне стало тяжело дышать, а сердце забилось неровным частым ритмом. Я хотел только одного: избавиться от этой тяжести и ощущения усиливающегося жара.
Я несколько раз глубоко вздохнул и выдохнул, закрывая глаза. Нужно успокоиться и сконцентрироваться. Успокаивающая прохлада тут же потянулась от сердца, начиная остужать руки и тело. А теперь самое время избавиться от поглощенной, пока непонятно каким образом, внешней энергии. Не придумав ничего лучшего, я выбросил вперед руки и направил потоки через них обратно, стараясь максимально рассеять их в пространстве.
Чудовищный по силе взрыв сбил меня с ног, однако, сразу пришло ощущение свободы и легкости от покинувшей меня тяжести и притупленного прохладой жара. Я открыл глаза, пытаясь хоть что-то рассмотреть в поднявшейся пыли.
Как только вся грязь начала оседать, я с удивлением обнаружил, что нахожусь в центре руин, которые раньше были жилой комнатой. Потолок треснул и местами обвалился. В одной из стен, разделяющей между собой комнаты, была пробита довольно внушительная дыра, через которую на меня испуганно смотрели три парня лет десяти. Половицы в некоторых местах просто сорвало, обнажая каменную кладку, а все стены были покрыты мелкими трещинами. Кровати и стол разлетелись на мелкие доски и труху, целым остался, на удивление, только шкаф, который стоял на том же самом месте, где и раньше. Через выбитую дверь, в комнату заглядывали люди, останавливаясь в проходе и не решаясь пройти внутрь.
Я поднялся на ноги и начал отряхиваться, но только еще больше размазывал грязь по единственным штанам, которые у меня были. Плюнув на это гиблое дело, я поднял голову и встретился взглядом с разъяренной директрисой, которая от гнева не могла вымолвить и слова, только открывала и закрывала рот.
– Что тут происходит? – прошипела она, делая шаг в моем направлении. – Ты что тут устроил, мерзкий паршивец?!
– Я бы попросил не выражаться в присутствии детей младшего возраста, – холодный голос Выдрова развернул директрису и заставил буквально вытянуться в струнку.
Наставник спокойно подошел ко мне, разглядывая комнату, постоянно хмурясь. Не удивлюсь, что оценивает ущерб, который мне не покрыть. По крайней мере, точно не в ближайшее время. Он остановился напротив и принялся меня осматривать с ног до головы.
– Цел? – коротко спросил он.
– Вроде бы, – пожал я плечами, осматривая свои руки, только сейчас обнаружив, что все синяки и ссадины, с которыми проснулся несколько часов назад, буквально исчезли, а глубокие мозоли на ладонях от тяжелой работы в сиротском доме растворились, не оставив и следа. Это меня так та женщина-лекарь подлечила или что-то произошло еще, чего я не заметил?
– Что ты сделал? – спросил Выдров, кивнув, когда удостоверился, что я не умираю прямо тут на месте.
– Ничего. Просто в груди появилась тяжесть и чувство жара, а потом
