теории социальных систем, то можно сказать, что все это облегчало генерирование «резонанса». В свою очередь «резонанс» между советской и западной системами помогал создателям системы выстраивать доверительные отношения10.
Чтобы сохранить «резонанс» и доверие, СССР должен был демонстрировать, что может поставлять газ в оговоренных объемах и соответствующего качества, а импортеры в свою очередь должны были проявлять готовность принимать поставляемый газ и осуществлять платежи. Если бы этого не происходило, то неизбежно сократились бы шансы на дальнейшее развитие системы. Как оказалось, СССР настолько зациклился на необходимости доказывать западным партнерам свою надежность в качестве экспортера, что оставил собственных потребителей замерзать, поскольку газа для них не хватало.
Пройдя период становления, транснациональный процесс создания системы стал саморегулирующимся процессом, породившим механизм самоусиления положительной обратной связи. Это сподвигло акторов по обе стороны железного занавеса постепенно расширять круг обязательств и поднимать планку ожиданий. В конечном счете эта система, просуществовав более 50 лет, превратилась в развитую транснациональную инфраструктуру с очень высоким уровнем «инерции», если воспользоваться термином исследователей больших технических систем. Благодаря такому высокому уровню инерции все труднее становится изменить направление развития данной системы.
В ряде случаев, как, например, в связи с кампанией против расширения газовой торговли между Востоком и Западом, инициированной США в начале 1980-х гг., экспорт советского газа становился предметом масштабных общественных и политических дебатов, во время которых звучали призывы к радикальным изменениям в этой области и даже к отказу от этой системы. Однако к этому времени данная система стала уже такой мощной, что эти призывы практически не имели шансов быть услышанными. Жизнеспособность системы получила еще одно подтверждение в 1989–1991 гг., в период, когда была разрушена Берлинская стена, когда распался Советский Союз и когда политическая карта Европы была радикальным образом перечерчена. Несмотря на эти экстремальные политические и экономические потрясения, газовая система Восток – Запад и зависимость Европы от российского газа никуда не исчезли и только продолжили развиваться и усиливаться. «Изменить направление» весьма сложно, и это не может не беспокоить тех акторов, которые уже в наши дни считают зависимость Европы от российского газа серьезной проблемой и хотят «что-нибудь предпринять» по этому поводу11.
Политическая природа газовой торговли между Востоком и Западом
В какой степени политизирован экспорт российского газа? В «Красном газе» доказывается, что при экспорте газа и в процессе поддержания газового потока между Востоком и Западом экономические соображения всегда играли более
