а Ян рассмеялся.
– Он еще совсем молодой, ему три года, – пояснил управляющий. – Ренд сам любитель поиграть.
Я опасливо посмотрела на здорового зверя мне по пояс в холке, нетерпеливо виляющего хвостом с жалом. Крылья у него тоже подрагивали, широкие ноздри раздувались, а глаза неотрывно следили за кончиком ленты.
– Давай помогу, – не удержался Ян, видя мою нерешительность.
Он телекинезом подхватил ленту и поднял ее повыше. Ренд прыгнул, немного не дотянувшись, и досадливо рыкнул. Дальше лента зазмеилась по траве, и мантикор попытался схватить ее лапами. После его ждала полоса препятствий – игровой центр для животных из толстых бревен, которым мантикоры, судя по глубоким бороздам от когтей, активно пользовались.
Ренд без труда забрался на самый верх, откуда так же легко спрыгнул. Вообще, странно было видеть столько ловкости и грации в таком мощном теле. В итоге то ли Ян чуть зазевался, то ли мантикор поднажал, но ленту он поймал и схватил так, что стало ясно – не отдаст.
– Надеюсь, она не была для тебя дорога? – запоздало спохватился Ян.
– Нет, я ее специально для них захватила, – улыбнулась в ответ.
Правда, рассчитывала, что поиграть ею удастся несколько раз, но ничего, найду что-нибудь другое.
– К виверне зайдем? – предложил Ян, когда мы покинули вольер мантикор.
Я на секунду задумалась. У виверны тоже были милые ящерята, но…
Меня ждали совсем не милые документы, которые имели неприятное свойство множиться и копиться, достигая критической массы. А мне хотелось разгрести все, чтобы потом только поддерживать порядок и больше времени посвящать животным и зоопарку.
– К ним в следующий раз, – я с сожалением отказалась, решив, что хорошего понемножку.
– Тогда я узнаю, что думают Фред и Барнс по поводу наших волкодавов. И что стоит изменить в питании, в вольере и в программе адаптации, – предупредил Ян. – Встретимся за обедом.
До обеда я успела написать ответы на оставшиеся письма, не найдя больше интересных предложений, и рассортировала найденные в недрах стола документы. Несколько раз попались счета с круглым отпечатком кофейной кружки, а то и вовсе смятые, словно вытащенные из мусорной корзины. Впрочем, я бы не удивилась. Их надлежало подшить в основную папку со счетами и передать казначею…
Как представлю строгий взгляд того серьезного мужчины…
К обеду голова шла кругом от счетов и прошений, так что приглашать меня никому не пришлось, встала и пошла сама, потягиваясь и разминаясь.
Там Ян уже вовсю обсуждал с Фредом волкодавов, вернее, одного волкодава – самца.
– … ты бы видел его прикус! – услышала я конец фразы целителя.
– Видел я его прикус, – Ян передернул плечами. – Мне он тоже не понравился.
– Про что я и говорю! – обрадовался Фред. – Неправильный прикус опасен множеством осложнений:
