Кажется, по этой отчаянной систематизации можно было составить полное представление об отце, но чем больше она вчитывалась в мертвые – статистические – буквы, тем яснее понимала, что папу она не знала никогда, тем сильнее ей хотелось его – такого молчаливого, спокойного, взвешенного, закрытого даже от собственной жены, от своих детей – разгадать.
Глава пятая
О страхе смерти
Я прохожу курс терапии больше полутора лет, но никогда не заговаривала о страхе смерти, говорить о нем – это как вспоминать о том, что у меня есть две руки, две ноги, волосы – на голове и на теле. На одном из сеансов мы – как до этого не бывало никогда – обсудили все темы, которые меня волновали, меньше чем за полчаса. Психологиня – растягивая время – спросила, нет ли чего-нибудь еще, что питает мою тревогу. Я ответила:
– В целом ничего такого, все как обычно: я боюсь телефонных звонков, потому что они могут быть вестниками смерти, а еще если в книге встречается момент, где кто-то умирает, я судорожно стараюсь ее дочитать – пропускаю станции в метро, регистрацию в аэропорту, опаздываю на работу, на занятия с учениками, на встречи с друзьями. У меня руки трясутся от статей под заголовками «Ушедшие в 2020-м», когда я вижу упоминание о чьей-то смерти в фейсбучном[5] посте – внимательно читаю все комментарии в надежде, что кто-нибудь напишет опровержение.
Психологиня сказала, что это серьезная проблема, и попросила прочесть книгу Ирвина Ялома, экзистенциального психотерапевта, пишущего о страхе смерти. По еще не до конца осознаваемой привычке я загуглила, жив ли Ялом. Удивилась, что он – счастливый, девяностолетний, дающий автографы, презентующий новые книги, выступающий перед большой аудиторией – жив.
Раньше я никогда не задумывалась о том, насколько силен мой страх смерти, он просто жил во мне, с самого детства.
Помню, как я – шестилетняя – входила в кабинет к отцу, чтобы пожелать ему спокойной ночи, и старалась выговорить свое пожелание отчетливо, просвистеть первую согласную, чтобы не получилось «покойной ночи», ведь если получится «покойной ночи» – это значит, что мой папа обязательно умрет в эту ночь, исчезнет, растворится, завтра у меня не будет папы, а виновата в этом буду только я.
Когда он погиб по-настоящему, после теракта в Ростовской области, я не винила чеченских сепаратистов, как это делали люди в интернете, в пабликах обсуждая происшествия нулевых, а пыталась вспомнить, не сказала ли я чего-нибудь, связанного со смертью, в ночь перед отцовским отъездом.
Я лежала в темноте в своей комнате и плакала оттого, что не могу быть со всеми близкими мне людьми, не могу убедиться, что они спят, живы, дышат. Мне нравилась идея существования бога, который – всевидящий – следит за каждым из них, нравилось, что его – бога –
Продукт компании Meta, признанной экстремистской на территории Российской Федерации.
