ушла от отца к другому мужчине, вся моя жизнь пошла под откос. Она забеременела Марком, меня на время оставила у бабушки, сказала, всего на пару месяцев, пока они с новым мужем не обустроятся в новой квартире. Но эта «пара месяцев» превратилась в «навсегда».
Мать жила своей жизнью в новой семье с новым ребенком, я же закончила школу, провалилась и не поступила на бюджет. Учебу оплачивал отец, который был тогда разбит предательством матери и бесконечно работал на стройке. Он же оплачивал все мои курсы, общежитие, внес первый взнос за мое жилье в новострое.
Нам было тяжело, но мы держались вместе, разделив все горести, печали и радость.
А потом внезапно в нашу наладившуюся жизнь влезла моя мать со своим сыном.
Ее муж начал пить, денег стало не хватать на жизнь и съем квартиры, ей пришлось взять больше смен, а ребенка было не с кем оставить. Поэтому ей хватило наглости просить меня присматривать за ним по выходным. Чтоб на няню не тратиться.
И после моего твердого отказа она просто явилась к моему отцу и оставила Марка там на все выходные.
Я была так возмущена, что не выдержала и высказала ей все то, что копилось внутри все эти восемь лет.
И вот теперь семилетний Марк сидит под моим домом, словно самая настоящая сирота, и какого-то хрена достает меня, хотя я к нему никакого отношения не имею.
Каждый раз, когда что-то случается, он приезжает ко мне.
Смотрит этими своими глазищами и жалобно просит чем-то помочь.
Где-то с месяц назад у него кроссовки порвались, и он просил подарить ему на день рождения новые.
Меня просил.
Почему не отца своего, почему не мать? Я здесь при чем вообще?
И что самое худшее, он получил эти кроссовки! Не от меня! А от моего отца! Который то ли до сих пор мать не забыл, то ли слишком мягкосердечен, что вместо того, чтобы вытолкать этого наглого пацана, пошел с ним в обувной магазин и купил, что ему нравится.
Выглядываю в окно – все еще сидит на лавочке. Весь такой потерянный, несчастный. Как мать вообще допускает, чтобы ее семилетний ребенок сам шлялся по городу? Их дом находится вообще в другом районе. От меня час езды.
Ладно, это не мое дело. Посидит, поймет, что ничего не выйдет, и уедет обратно.
Мне-то чего переживать?
Завариваю чай, мысли скачут от Вольцева до моего потерянного счастливого будущего, а тем временем по окну начинают барабанить капли дождя. Слышится первый раскат грома.
Марк так и сидит во дворе. Пялится в небо, мокнет под дождем.
В груди непроизвольно что-то сжимается.
Черт!
Хватаю с полки зонт и спускаюсь вниз.
– Чего сидишь здесь? Почему домой не уехал еще? Видишь же, что ливень сейчас будет, – спрашиваю строго, прикрывая его зонтом от дождя.
– У меня денег только до тебя доехать на автобусе хватило, – отвечает виновато и тяжело вздыхает. – Можешь меня в подъезд впустить? Я проверял, туда без ключа не попасть.
– Идем, – цежу сквозь зубы. Общество этого ребенка – последнее, чего бы мне сейчас
