о разграничении репрезентации и позиционирования исторического знания («…репрезентация – это в данном случае представление исследователем-историком – и, шире, субъектом исторического познания – своего видения истории, в более строгом смысле – видения исторического процесса как результата научного исследования; позиционирование – внедрение в сознание адресата определенных исторических конструкций/„мест памяти“») [Румянцева, 2012. С. 17]. Она предлагает взглянуть на экспозицию как на особую форму создания исторического текста – историописание, что выводит нас на задачу гораздо более существенного, системного использования при создании экспозиций достижений истории исторической мысли (историографии).
С идеями М. Ф. Румянцевой сопрягается интенсивно разрабатываемая в музееведении и культурологии в рамках семиотического подхода идея экспозиции как текста культуры, целенаправленно структурированного, определенным образом организованного, обладающего глубиной и системой смыслов, не сводимого к составляющим его музейным предметам, имеющего автора(ов) и адресата(ов) (каждого со своими ожиданиями и интеллектуальными предпочтениями), предполагающего умение «читать» его, интерпретируя историко-культурные коды. В итоге экспозиция предстает завершенным «синтетическим научно-художественным произведением» [Словарь актуальных музейных терминов…, 2009] и представляет собой особый тип публикации (данный аспект авторского права практически не разработан).
В таком контексте логична характеристика музейной экспозиции как «разговора предметами», в котором сначала ее создатели, а затем и музейная аудитория осмысляют вещь как посредника (знака) в коммуникативных процессах [Дукельский, 1987; Никишин, 1988], причем одновременно в рамках прошлой и современной культур. Экспозиция организована так, что в процессе трансляции знаний к силе слова (вербальная составляющая) добавляются сила изображения (визуальная составляющая), сила звука (аудиосоставляющая), сила соприкосновения с трехмерным предметным рядом (тактильная и пространственная составляющие). Здесь музейное время и пространство накладываются на время и пространство историческое, создавая совершенно особое пространственно-временное единство, базирующееся на подлинных свидетельствах ушедшей в небытие реальности (экспонатах / исторических источниках / музейных предметах / памятниках истории и культуры) и позволяющее потомкам соприкоснуться со своими предками, с их ментальностью и идентифицировать самих себя. В итоге, по верному замечанию Л. С. Именновой, достигается аутентичность как научная, образная, символическая точность. В рамках рассмотрения музея как базового элемента информационной системы важен взгляд на экспозицию как на «информационную систему, отражающую явления исторического процесса через музейные предметы-экспонаты как знаковые компоненты и строящуюся через их осмысление автором экспозиции в расчете на определенное понимание ее воспринимающим
