вниз! Осторожно! – радостно воскликнула женщина и нажала на кнопку, вслед за писком которой в полу появился лаз, а лестница на второй этаж ловко свернулась и теперь приглашала пройти вниз, в подвал.
Брустер недоверчиво улыбнулся, сказал «спасибо» и зашагал по ступеням. Внизу было довольно темно, но небольшие свечи, расставленные в выемках стен, давали достаточно освещения для того, чтобы смотреть себе под ноги. Лестница заканчивалась небольшим подвалом и одной-единственной дверью с золотой ручкой.
«Какого черта», – подумал Том, но вошел внутрь.
Комната оказалась светлее и даже напомнила старый библиотечный зал. Брустер остановился и осмотрелся. Под темным потолком, как утренний туман, стелилась странная серая дымка, а покрытые то ли мерцающей краской, то ли какими-то полимерами голубые стены сверкали различными оттенками, отражая свет нескольких ламп и множества свечей, стоящих на полу, столе и полках десятков книжных стеллажей. Помещение казалось гораздо крупнее самого здания. Это бункер?
– Да, такой эффект получается от особого освещения, – улыбаясь и словно читая мысли, сказал седовласый мужчина в сером одеянии, сидящий за столом. – И прости за неудобства – опасные времена, сам понимаешь.
– Что?
– Ну, я про лестницу, – улыбнулся старик. – Проходи, присаживайся.
– Вы магистр Теро?
– Ваш покорный слуга. Веймин Теро.
Том подошел к столу и сел на старый, широкий, очень мягкий стул, напоминавший древнюю банкетку.
– Мне нравится эта мебель. Она напоминает о том, насколько все иллюзорно.
– Почему? – спросил Брустер, оглядываясь по сторонам.
– Ее сделали около ста лет назад, но придумали гораздо, гораздо раньше – на Востоке. Слышал о нем?
– Конечно. Теперь там не осталось ни нефти, ни воды – интерес вторженцев утерян, а местные давно расселились южнее или севернее.
– Кроме тех, кого крепко удерживают традиции предков. Тогда эта вещь – тахта – служила комфорту царей, султанов, падишахов. Зачем ее воссоздают, если всего этого давно уже нет: тех империй, властителей и попросту тканей? Насладиться иллюзией.
– Что в этом плохого?
– Полагаю, что неумение отличать суть вещей и явлений от самих вещей и явлений, искажение истоков – только и всего. Но традиции – это, безусловно, хорошо.
– Слишком сложно, – усмехнулся Том и опустил голову вниз. – Это всего лишь стул – так позвольте ему им быть.
– Что ж, пусть будет так.
– Вы меня ждали? – решил уточнить Том.
– И да, и нет. Обстоятельства меняются постоянно. Ты должен был здесь оказаться, несомненно. Но не сегодня. Но вот ты здесь.
– Это плохо?
– Для ответов, которые ты ищешь, – нет. Для тебя они останутся одними и теми же.
– Хорошо.
