и так бесконечно. Но это не приносило успокоения, лишь слегка уменьшая желание.
Энергетическая сущность, чистый сгусток зла, словно безобразное пятно тени или бесформенное облако мошки, огибала деревья, пряталась в кустарниках и нападала на всех, кто проходил мимо по лесной тропинке. Люди наслаждались прогулкой, вдыхали целебный воздух и услаждались переливами природы. В очередной раз, признав своё бессилие и обезумев от гнева, существо уносилось прочь.
Никто из праздно гуляющих не подозревал о присутствии зловещего существа из загробного мира, которое билось в истерике из-за невозможности причинить вред.
При жизни это существо обладало даром продлевать агонию, высасывая жизнь, словно через тонкую соломинку, стремясь утолить свое ненасытное желание обладать.
Сейчас же оно не могло причинить вред даже ребенку, и это бесило его и лишало последних остатков разума.
***
Алексей, двадцатитрехлетний стройный юноша с горящими от любви глазами, с размаху сорвал ромашку и протянул ее Веронике:
– Тебе!
– Ну зачем ты её погубил? – с наигранным огорчением покачала головой молодая жена, её длинные роскошные волосы, завивающиеся на концах, заиграли в лучах солнца, пробившихся сквозь ветки и листву, а зелёные глаза с трогательной чувственностью прищурились.
– Извини. Я и забыл, что ты почитательница Буддизма и все букашки и таракашки под твоей защитой. Но цветок уже в моей руке, и ничего не изменить. Хочешь, похорони его с почестями.
– Да ну тебя, – она бережно взяла ромашку, отломала половину стебля и вставила её в нагрудный карман рубашки любимого.
Юноша бережно притянул к себе девушку и поцеловал в кончик носа. Она сморщила своё милое личико и стала кулаком вытирать аккуратный носик, смешно водя им из стороны в сторону. Алексею нравилось, когда она так делала, напоминая умывающегося котёнка. Он хотел повторить, но Вероника вывернулась:
– Не делай так больше. Ты же знаешь, что я это не люблю.
– А мне нравится. Ты такая забавная.
– А мне нет. Нравится – разонравится. Эгоист.
– Да, я эгоист и из своей эгоистической черты не отпущу тебя никогда. Ты моя навсегда, на век, – юноша обнял её за талию.
Облако закрыло солнце, и на лес опустилась тень. Алексей поежившись, спросил:
– А ты знаешь, что здесь орудовал кровожадный маньяк?
– Да, давно это было. Представить даже страшно, что он когда-то ходил, быть может, прямо по этой тропинке. Зачем ты напомнил? Мне страшно. Может быть, даже совершал своё кровавое преступление прямо вон там, за тем кустом.
– Хорошо, что его поймали.
– Не то слово. Может, вернемся? Что-то мне не по себе.
– Забудь. Старая история. Давно мхом поросла.
Они шли по лесной тропинке, всё дальше углубляясь
